WinNavigator

Frigate

Norton Commander

WinNC

Dos Navigator

Servant Salamander

Turbo Browser

Winamp, Skins, Plugins

Необходимые Утилиты

Текстовые редакторы

Юмор

File managers and best utilites

МИНСКИЙ КОТЕЛ И ЕГО ГЕРОИ. Минский котел

Белостокско-Минский котёл, первые недели войны

"Мы знаем, что ныне лежит на весах И что совершается ныне.Час мужества пробил на наших часах,И мужество нас не покинет."

А. Ахматова

По свидетельству маршала Жукова, Сталин был убежден, что Германия не начнет войны против СССР, не разбив предварительно Англию. "Начать поход против Советского Союза, не закончив войны на Западе, Гитлер и его окружение не рискнут, не такие они дураки, чтобы вести сейчас войну на два фронта", – говорил Сталин своим приближенным. Он считал, что войну, к которой Советский Союз еще не готов, можно оттянуть на несколько лет, а за это время завершить подготовку к ней. Поэтому Сталин очень опасался всяких провокаций, которые могли бы вызвать вооруженное столкновение с Германией, и подозревал Англию в их подготовке. Мнение Сталина предопределяло и точку зрения руководителей советской разведки. Так, например, 20 марта 1941 г. начальник разведывательного управления генерал Ф.И. Голиков представил Сталину доклад, в котором излагались последовательные варианты разработки "плана Барбаросса", причем в одном из них была раскрыта главная суть этого плана. Тем не менее, из этих сведений Голиков сделал совершенно неправильный, но зато соответствующий настроениям Сталина вывод: "Слухи и документы, говорящие о неизбежности этой весной войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, германской разведки".

Наступление немецких механизированных войск, июнь 1941 г.

15 мая 1941 г. народный комиссар обороны маршал Тимошенко и новый начальник Генерального штаба генерал армии Жуков, сменивший на этом посту Мерецкова, представили Сталину обновленные "Соображения по плану стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза на случай войны с Германией и ее союзниками", указывая, что Германия уже сосредоточила на границах Советского Союза до 120 дивизий, в том числе 13 танковых и 12 моторизованных, Тимошенко и Жуков предлагали "ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск". Жуков объяснил, как возник этот план, и какова была его судьба. "Идея предупредить нападение Германии появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина, с которой он выступил 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, – вспоминал Жуков. – Конкретная задача была поручена Василевскому, он в то время был заместитель начальника оперативного отдела Генерального штаба. 15 мая Василевский доложил проект директивы наркому и мне. Однако мы этот документ сами не подписали, а решили предварительно доложить его Сталину. Но он прямо-таки закипел, услышав о предупредительном ударе по немецким войскам: "Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?". Хотя идея превентивного удара по Германии была отвергнута Сталиным, советское правительство все же приняло ряд мер по укреплению обороноспособности СССР. Из запаса призвали около 800 тыс. человек; из внутренних военных округов перебросили к западным границам 28 стрелковых дивизий и четыре армейских управления. Однако войска имели строжайший приказ не "провоцировать" Германию. Остерегаясь какой-либо провокации, которая могла бы дать Германии повод для нападения, Сталин даже запретил открывать огонь по немецким разведывательным самолетам, которые с весны 1941 г. стали все чаще нарушать границы СССР.

Вечером 21 июня 1941 г. немецкий фельдфебель из группы войск, сосредоточенных у советско-румынской границы, коммунист, желавший помочь Советскому Союзу, с риском для жизни переплыл пограничную реку Прут и предупредил советских пограничников, что немецкие войска выходят в исходные районы для наступления, которое начнется утром 22 июня. Когда Тимошенко и Жуков доложили об этом Сталину, тот спросил: "А не подбросили ли немецкие генералы этого перебежчика, чтобы спровоцировать конфликт? – Нет, – ответил С.К. Тимошенко. – Считаем, что перебежчик говорит правду". Тимошенко предложил немедленно дать директиву о приведении всех войск приграничных округов в полную боевую готовность. Сталин ответил: "Такую директиву сейчас давать преждевременно, может быть, вопрос еще уладится мирным путем"...

На рассвете 22 июня 1941 г. немецко-фашистские войска без объявления войны вторглись на территорию СССР. Началась Великая Отечественная война Советского Союза. В 4 часа 30 минут утра началось заседание Политбюро. Сталин был очень бледен и сидел за столом, держа в руках не набитую табаком трубку. Когда Тимошенко и Жуков доложили обстановку, Сталин спросил: "Не провокация ли это немецких генералов? – Немцы бомбят наши города на Украине, в Белоруссии и Прибалтике. Какая же это провокация? – ответил Тимошенко. – Если нужно организовать провокацию, – сказал Сталин, – то немецкие генералы бомбят и свои города, и... – подумав немного, продолжал: – Гитлер наверняка не знает об этом. Надо срочно позвонить в германское посольство". В посольстве ответили, что посол сам просит о встрече. Молотов отправился на встречу с ним и, вернувшись, сказал, что Германия начала войну. По словам Жукова, "И.В. Сталин молча опустился на стул и глубоко задумался. Наступила длительная, тягостная пауза. Я рискнул нарушить затянувшееся молчание и предложил немедленно обрушиться всеми имеющимися в приграничных округах силами на прорвавшиеся части противника и задержать их дальнейшее продвижение".

Тут для военных историков возникает жизненно важный вопрос: действительно ли русские оказались совершенно застигнуты немцами врасплох, верно ли, что они ни о чем не догадывались и занимались своими обыденными делами? Были ли они и в самом деле так уж не подготовлены, и правда ли, что они отвели свои заведомо уступавшие немецким войска – как утверждают многие и поныне – к Дону и низовьям Волги, чтобы заманить немцев в глубь советской земли и там разделаться ними? Может, так все и было? Нет, не так. Безусловно, совершенно не подлежит сомнению то, что 22 июня советские войска на границе оказались в тактическом отношении застигнутыми врасплох. Лишь несколько мостов на протяжении 1500-километровой границы красноармейцы успели взорвать вовремя. Наиважнейшие мосты через Мемель, Неман, Буг, Сан и Прут – и даже мосты через Западную Двину в Даугавпилсе, несмотря на то, что они находились в 250 километрах от границы, – оказались захвачены немцами в результате дерзких ударов или хитрости. Доказывает ли это, что русские ни о чем не догадывались? Но как же тогда объяснить тот факт, что 22 июня 146 немецким дивизиям вторжения, обшей численностью 3 000 000 человек, на противоположной стороне границы противостояли 139 советских дивизий и 29 отдельных бригад, численностью 4 700 000 человек? Только на летных полях в Белоруссии дислоцировалось 6000 самолетов ВВС Советского Союза. Значительная часть их, правда, была представлена устаревшими машинами, однако, по меньшей мере 1300 или 1500 самолетов были самых новых марок. В то же время Люфтваффе начали кампанию, имея не более 1800 боеспособных самолетов. Из всего этого напрашивается вывод, что на самом деле русские хорошо подготовились к обороне. Чем же тогда объяснить такое скверное положение дел на границе? Где же разгадка этой тайны?

Немецкая пехота под палящим июньским солнцем 1941 г.

23 февраля 1941 г. министр обороны Советского Союза Тимошенко заявлял следующее: «Несмотря на успех нашей политики нейтралитета, весь советский народ должен находиться в состоянии постоянной готовности к вражескому нападению». На XVIII съезде партии в 1939 г. Сталин вновь коснулся данной темы: "Наша армия и разведка пристальным взором следят за врагами уже не внутри нашей страны, а за ее пределами". Можно ли после такого заявления поверить, что в 1941 г. Сталин не придавал значения поступавшим к нему от разведки сведениям о военных приготовлениях Германии к нападению на СССР? Мог ли он не располагать точными данными? В его распоряжении были первоклассные информаторы. От Берлина до Токио, от Парижа до Женевы коммунистические агенты – часто весьма уважаемые люди вне каких бы то ни было подозрений – занимали высокие посты и располагали ценными сведениями. Чего еще не хватало Сталину и Генштабу Красной Армии? Кремлю на блюдечке преподносили все секреты Гитлера. Следовательно, Москва могла превратить операцию «Барбаросса», по сути своей основанную на внезапности, в сокрушительное поражение для Гитлера в течение двадцати четырех часов. Предположим, конечно, что Сталин сделал верные выводы из предоставленных ему сведений.

Почему же он ничего не предпринял? Генерал-полковник Гудериан написал в своих мемуарах: "Пристально наблюдая за русскими, я пришел к твердому выводу, что они ничего не знали о наших намерениях". Противник оказался застигнут врасплох по всему фронту наступления танковых групп. Как это оказалось возможным? Неожиданный, но удовлетворительный ответ мы находим в воспоминаниях маршала Еременко, опубликованных в Москве в 1956 г. За все в ответе один Сталин – таков приговор Еременко. "И.В. Сталин, как глава государства, считал, что может полагаться на соглашение с Германией, и не обращал должного внимания на признаки, указывавшие на грядущее нападение фашистов на нашу страну. Он считал сведения о неизбежном нападении Германии ложью и провокациями западных держав, которые он подозревал в попытках разрушить связи между Германией и Советским Союзом, чтобы втянуть нас в войну. Поэтому он не распорядился о принятии всех чрезвычайных и решительных мер для обороны границы, опасаясь, что это послужит гитлеровцам предлогом для нападения на нашу страну".

Следовательно, все же именно Сталин, несмотря на настояния Генштаба, отказался санкционировать объявление полной боевой готовности в дислоцированных у границы частях и запретил организацию эффективной обороны на всей территории приграничных районов. Похоже, Сталин питал точно такое же недоверие к своим информаторам, а недоверие его лишь возрастало по мере того, как поступали новые данные, подтверждавшие сведения о предстоящем немецком нападении. Хитроумный тактик, мастер очернять ни в чем не повинных людей, вождь стал жертвой собственной подозрительности. "Капиталистический Запад пытается столкнуть меня с Гитлером", – думал он. Со свойственным многим диктаторам упорством он отказывался верить, что Гитлер может оказаться настолько глупым, чтобы решиться напасть на Россию прежде, чем разгромит Британию. Он считал стягивание немцами войск к границам в Польше блефом. Возможно, на советского диктатора повлияли слухи, намеренно распространяемые немецкой разведкой, что концентрация войск на Востоке осуществлялась с целью ввести в заблуждение англичан, отвлечь их внимание от запланированного вторжения на Британские острова. Кроме того, человека вроде Сталина было крайне непросто убедить, что столь важные тайны, как предстоящее вторжение в Россию, охраняются так плохо, что о них знает уже весь мир.

Жители Риги приветствуют победителей, 1 июля 1941 г.

Совершенно очевидно, что сообщения о приготовлениях Гитлера к нападению не вписывались в рамки сталинской концепции. Он хотел, чтобы капиталисты и фашисты истощили силы друг друга в войне, предоставив ему возможность поступать так, как он того хотел. Этого он и ждал. Для этого и затеял перевооружение. И еще потому, что не хотел вызвать подозрения Гитлера и подтолкнуть его к преждевременному нападению. По этой причине, как утверждает Еременко, вождь запретил дополнительную мобилизацию и объявление состояния повышенной боевой готовности в прифронтовых частях. В тылу, однако, Сталин позволил Генштабу поступать как ему угодно. И Генштаб, располагавший той же самой секретной информацией о предстоящем вторжении немецких войск, начал мобилизацию и развертывание войск в тыловых районах, не для наступления, но – летом 1941 г. – для обороны.

Сталин, совершенно очевидно, не собирался нападать на Германию в 1941 г. Процесс полного перевооружения Красной Армии, особенно в том, что касается танковых частей, находился на середине. В войска поступали новые танки и самолеты. Очень возможно, что именно по этой причине Сталин старался не провоцировать Гитлера на нежелательные действия. Подобная позиция Сталина, в свою очередь, только укрепляла Гитлера в его намерении. В самом деле, можно сказать, что эта война и жестокая трагедия, которой она обернулась, стали следствием зловещей игры – политического покера, в который играли два крупнейших диктатора двадцатого века. Потому, несмотря на очевидное стягивание немцами войск, советские части у границы оставались неготовыми к ведению боевых действий. Дальнобойная артиллерия не была выведена на позиции, с которых она могла бы обстреливать дислоцированные по ту сторону границы немецкие резервы – план ведения заградительного огня тяжелой артиллерией отсутствовал.

Последствия катастрофической концепции Сталина оказались ужасными. Война началась в крайне невыгодных для Советского Союза условиях. Утром 22 июня 1941 г. немецкая авиация внезапным ударом по аэродромам уничтожила значительную часть советской авиации западных округов и завоевала господство в воздухе. Уже к середине дня Гальдеру доложили, что немецкая авиация уничтожила 800 советских самолетов, потеряв только 10 своих. Всего же в первый день войны Советский Союз потерял 1200 самолетов. Многие узлы и линии связи были выведены из строя. Управление войсками нарушилось. Генеральный штаб потерял связь с ними. Направленная в войска директива № 2, требовавшая уничтожить вражеские силы там, где они перешли границу, и разбомбить их основные группировки, во многих местах даже не успела дойти до назначения, а там, где дошла, оказалась не применимой.

Будучи не в состоянии выполнить ее требования, командующий авиацией Западного фронта генерал И.И. Копец застрелился. Столь же бесполезной, если не вредной, была и директива № 3, направленная войскам вечером 22 июня в 21 час 15 минут. Она предписывала: немедленно перейти в контрнаступление, "не считаясь с границей"; в течение двух дней "окружить и уничтожить" главные силы группировки противника и к исходу 24 июня "овладеть районом Сувалки (на границе с Восточной Пруссией) и районом Люблин (в южной Польше) ", откуда – по ошибочному предположению советского командования – немецкие войска наносили главные удары). Не только перейти в наступление, но даже создать сплошной фронт обороны советским войскам не удалось, хотя они сражались с невероятным упорством. На Украине в районе Луцк, Ровно, Дубно на десятки километров развернулись танковые сражения, в которых с обеих сторон участвовало около 2 тыс. танков – больше, чем в знаменитом танковом сражении под Прохоровкой летом 1943 г.

Несмотря на огромные усилия, колоссальные жертвы, героизм бойцов и командиров Красной Армии, остановить немецкое наступление не удалось. Насыщенные техникой, обладавшие высокой маневренностью и богатым боевым опытом, немецкие танковые и моторизованные дивизии при поддержке авиации стремительно продвигались вперед, рассекая и окружая советские войска. Уже 28 июня немецкие войска овладели Минском. Значительная часть войск советского Западного фронта оказалась в окружении. Окруженные части нередко не складывали оружия и продолжали сражаться, задерживая продвижение вражеских армий. Так, защитники Брестской крепости, оказавшись с первых дней войны в окружении, в течение месяца обороняли крепость от превосходящих сил противника. Еще месяц в руинах крепости действовали бойцы-одиночки. Наряду с фактами самопожертвования и героизма "нельзя, по словам маршала Рокоссовского, обойти молчанием и имевшиеся случаи паники, позорного бегства, дезертирства с поля боя и в пути следования к фронту, членовредительства и даже самоубийств на почве боязни ответственности за свое поведение в бою".

Советское командование и сам Сталин в течение первых 10 дней войны находились, по признанию Жукова, "в состоянии ошеломленности", тщетно пытаясь наладить управление войсками. Как вспоминал Жуков, "Сталин ежечасно вмешивался в ход событий, в работу Главкома, по нескольку раз в день вызывал Главкома Тимошенко и меня в Кремль, страшно нервничал, бранился и всем этим только дезорганизовывал и без того недостаточно организованную работу Главного командования в тяжелой обстановке". По словам Микояна, однажды Сталин довел до слез даже сурового Жукова.

Чтобы выправить положение, Сталин послал на Западный фронт маршала Шапошникова и знакомого ему еще по Гражданской войне маршала Кулика, который воевал в Испании, на Халхин-Голе и в Финляндии, но Шапошников заболел, а Кулик сам попал в окружение и с трудом выбрался из него с небольшой группой бойцов, переодевшись в крестьянскую одежду. Тогда, желая снять с себя ответственность за поражения, Сталин прибег к репрессиям. Командующий Западным фронтом, на который пришелся главный удар превосходящих сил группы "Центр", генерал армии Павлов Д.Г. и еще несколько генералов из командования фронтом были арестованы и отправлены в военный трибунал, где из них выбили признания в "измене", участии в "антисоветском заговоре" и намерении "открыть фронт перед Германией". Хотя на заключительном заседании трибунала Павлов отказался от этих "признаний", его и других генералов все равно расстреляли по обвинению в трусости, бездействии власти и паникерстве. Исключением стал лишь Климовских В.Е., который продолжал оговаривать себя, видимо, ошибочно полагая, что тем самым сможет сохранить себе жизнь, но это зачтено ему не было.

В приговоре Верховного Суда СССР сказано: "Таким образом, Павлов Д.Г., Климовских В.Е., Григорьев А.Т. и Коробков А.А. нарушили военную присягу, обесчестили высокое звание воина Красной Армии, забыли свой долг перед Родиной, своей трусостью и паникерством, преступным бездействием, развалом управления войсками, сдачей оружия и складов противнику, допущением самовольного оставления боевых позиций частями нанесли серьезный ущерб войскам Западного фронта". Вскоре, после смерти Сталина, все расстрелянные военачальники были посмертно реабилитированы и восстановлены в воинских званиях.

Командующий Западным фронтом Павлов Д.Г.

Дмитрий Григорьевич Павлов – боевой офицер, участвовал в Гражданской войне 1918-1920 гг., добровольцем сражался на стороне республиканского правительства в Испании, был командиром танковой бригады. С ноября 1937 года – начальник Автобронетанкового управления РККА. Участвовал в советско-финляндской войне 1939-1940 гг. С июня 1940 года – командующий войсками Западного Особого военного округа, с 22 июня 1941 года генерал армии Павлов Д.Г. был назначен командующим войсками Западного фронта, награжден 3 орденами Ленина, 2 орденами Красного Знамени. В мае-июне Павлов регулярно докладывал в Генеральный штаб об активной подготовке сосредоточенных у наших границ немецких частей и готовности их к нападению на СССР. Эта информация вызывала недовольство Сталина. Из Наркомата обороны и Генштаба весь май и в начале июня шли в Минск сердитые звонки: "Смотри, Павлов, только из твоего округа поступает информация о сосредоточении немецких войск на границе – это непроверенная, паническая информация!". Известно, что Павлову звонил лично Сталин, потребовавший, чтобы он перестал слать информацию, которая сеет панические настроения.

Полоса прикрытия Западного фронта составляла 470 км – от южной границы Литвы до р. Припять. Сюда был нанесен главный удар фашистской группы армий "Центр". Оставшись без уничтоженной на аэродромах авиации и без танков, Павлов не смог удержать оборону, и за 8 дней боев избежавшие окружения остатки частей Советской Армии были отброшены на 350-400 км. Командующий вынужден был руководить войсками в обстановке почти полного выхода из строя средств связи. Павлов первым понял, что войска, и прежде всего 3 и 10-й армии, из Сувалкинского выступа следует отводить на благоприятный для стойкой обороны рубеж. Но разве ему предоставили возможность действовать подобным образом? Из Генштаба и Ставки ВГК шли одно за другим требования перейти в контратаку, отбросить, разгромить. Почему пал Минск? Фронт израсходовал все явно недостаточные резервы, а в это время в зону Западного фронта вышла с территории Северо-Западного фронта только что занявшая Вильнюс танковая группа Гота. Почему так произошло? Вина за это целиком лежит на командующем Прибалтийским военным округом генерал-полковнике Ф.И. Кузнецове. На участке границы на стыке с Белорусским округом он разместил литовскую национальную дивизию. С началом войны ее солдаты расстреляли командный состав и разбежались, образовалась брешь шириной в 130 км, куда и хлынула немецкая танковая лавина. Пять дивизий Гота и решили исход сражения за столицу Белоруссии, нанеся удар в обход Минского укрепрайона. Сил, чтобы остановить эти танки, у Павлова не было.

Карта. Белосток-Минск. В результате быстрого продвижения немецких дивизий, в окружение попали 4 советские армии

В мемуарах Ерёменко сказано, что маршал Тимошенко резко отзывался о командующем Западном фронтом Дмитрии Павлове, находящемся в Белостокском выступе с основными силами советских механизированных войск, хотя ранее, в Красной Армии Павлова называли "советским Гудерианом", обвиняя его в причинах неудач в первые недели войны и в неспособности справиться с поставленными задачами. После разгрома фронта в Белостокско-Минском "котле", 29 июня 1941 года Павлов был отстранен от командования и 4 июля арестован. До публикации мемуаров Еременко считалось, что Павлов застрелился после того, как маршал Кулик по приказу Сталина снял его с должности, положив на стол пистолет.

Еременко предлагает иную версию. Согласно его словам, он прибыл в штаб Павлова рано утром 29 июня, когда Павлов завтракал у себя в палатке. Павлов удивился, увидев Еременко. Встретил его Павлов довольно хмуро: – Что тебя принесло в эту дыру? – Затем указал на стол. – Садись, позавтракай со мной. Расскажи, что нового. – Павлов хотел еще что-то добавить, но осекся, почувствовав холодок, исходивший от Еременко. Тот ничего не сказал. Молча вручил Павлову приказ о его отстранении от должности. Тот пробежал текст глазами. Лицо Павлова словно бы окаменело. – И куда меня теперь? – Народный комиссар приказал вам отправляться в Москву. Павлов кивнул. – Чаю-то хоть выпьешь? – спросил он. Еременко отрицательно покачал головой: – Я считаю более важным ознакомиться с обстановкой на фронте. Павлов почувствовал укор в словах нового командующего и попытался оправдаться: – Мои части оказались неготовыми к внезапному нападению противника. Мы не были организованы для ведения боевых действий. Значительная часть солдат и офицеров находилась в гарнизонах или на полигонах. Все занимались обычными мирными делами, когда враг напал на нас. Они просто прокатились по нам, раздавили, а сейчас у них в руках Бобруйск и Минск. Нас никто не предупредил. Приказ об объявлении тревоги в приграничных частях пришел слишком поздно. Мы ни о чем и понятия не имели. Мы не подозревали – веская причина. И Еременко, у которого не находится других добрых слов для Павлова, пишет: "В этом Павлов был прав. Сегодня мы знаем. Приди приказ об объявлении тревоги в приграничных частях раньше, все могло выйти по-иному".

Бывшего начальника Генерального штаба и будущего маршала Советского Союза Героя Советского Союза генерала армии Мерецкова пытками заставили "признаться" в "измене" и участии в "антисоветском заговоре" вместе с Павловым, но в сентябре 1941 г. освободили и сразу отправили командовать одной из армий. Еще 18 генералов и адмиралов были расстреляны (а затем реабилитированы), трое предпочли покончить жизнь самоубийством. Много лет спустя дважды Герой Советского Союза маршал Тимошенко, встретив на военных учениях своего давнего знакомого и сослуживца Героя Советского Союза маршала Мерецкова, спросил его: "Что же ты, Кирилл, возвел на себя поклеп и признался, что ты глава заговора?". Мерецков ответил ему с нескрываемой обидой: "Если бы Вам, Семен Константинович, довелось претерпеть такие издевательства и муки, боюсь, что и Вы бы не выдержали. Надо мною так издевались, так меня дубасили, что я почувствовал, что я теряю рассудок... Я был готов на все, лишь бы прекратить эти мучения... Тем более, что мне обещали в случае моих признаний не трогать семью".

Итак, Гитлер переиграл Сталина, как в стратегии, так и в тактике. Генерал-полковник Гот сделал следующее заключение о ведении танковой войны на северном участке Центрального фронта: "Стратегическая внезапность была достигнута. Но не стоит упускать из вида тот факт, что на Белостокском выступе русские сосредоточили поразительно много войск, особенно механизированных; их количество там было большим, чем может показаться необходимым для ведения оборонительных действий". К какому бы мнению кто бы ни склонялся, Сталин, совершенно очевидно, не собирался нападать на Германию в 1941 г. Беспристрастным свидетельством в поддержку теории политического механизма войны между Германией и Советским Союзом является вывод Лидделла Гарта, наиболее глубокого военного историка Запада. Гарт детально изложил его в своем эссе "Русско-немецкая кампания" в книге "Советская армия". Он уверен, что Сталин намеревался усилить свои позиции в Центральной Европе в ходе войны немцев с западными союзниками и, возможно, в удобный момент добиться больших уступок от оказавшегося в безвыходной ситуации Гитлера, который прекрасно понимал, что Сталин может ударить ему в спину.

Ещё после того, когда Кремль вручил 24-часовой ультиматум Румынии, вынудив ее сдать Бессарабию, приблизившись таким образом к румынским нефтяным месторождениям, представлявшим жизненно важный интерес для Германии, Гитлер начал нервничать. Он двинул в Румынию войска и обеспечил целостность этого государства. Сталин увидел в этом недружественный акт. В ведущейся в Красной Армии пропаганде все громче зазвучала антифашистская нота. Когда сведения об этом достигли Гитлера, тот быстро усилил части на восточной границе. Русские отреагировали на это тем, что подтянули дополнительные войска к своим западным рубежам.

Молотова пригласили в Берлин. Но запланированного глобального понимания между двумя диктаторами в отношении раздела мира – Гитлер был готов пожертвовать Советам куски Британской империи – не произошло. Гитлер с его эгоцентричным взглядом на вещи расценил это как свидетельство злонамеренности Сталина. Он усмотрел угрозу войны на два фронта и продолжил запись такими словами: "Теперь я уверен, что русские не станут ждать, когда я разгромлю Британию". Тремя неделями спустя, 21 декабря 1940 г., фюрер подписал "Директиву № 21 – план Барбаросса". Сталин, со своей стороны, рассматривал сделанное немцами Молотову предложение как признак слабости; он чувствовал преимущество своей позиции и не сомневался, что Гитлер, как и сам он, занимается политическим шантажом. Несмотря ни на какие донесения, он не воспринимал планов Гитлера всерьез или, по крайней мере, не верил, что Гитлер сочтет, что у него уже есть причины для нанесения удара. Вот почему он избегал действий, которые могли дать немцам такой подвод.

bazaistoria.ru

МИНСКИЙ КОТЕЛ И ЕГО ГЕРОИ — Во славу Родины

С освобождением столицы Беларуси в окружение попали 105 тысяч гитлеровских солдат и офицеров. К 13 июля 1944 года бои восточнее Минска были завершены. Советские войска уничтожили более 70 тысяч вражеских солдат и офицеров, взяли в плен около 35 тысяч, в том числе 12 генералов.

Работая в Центральном военном архиве в Подольске, я обнаружил документы о героизме наших воинов в боях по ликвидации Минского котла.

В те дни особо отличились сержанты Орлатюк, уничтоживший лично около пятидесяти гитлеровцев, и Боков, ликвидировавший из ручного пулемета до ста солдат вермахта. Погиб командир батареи Герой Советского Союза капитан Георгий Барыкин (звание Героя он получил в боях за Смоленск): его артиллеристы сражались с превосходящими силами противника. Похоронен офицер-храбрец в г. Червене.

В районе Самохваловичей две батареи 147‑го полка 6 и 7 июля вели упорные бои у переправы через реку Свислочь. Лейтенант Карпенко собрал тридцать автоматчиков и повел их в контратаку. Были уничтожены 70 фашистов.

Батарея старшего лейтенанта Широкова также отбила несколько атак врага. В тех боях отличились наводчики Ефремов и Корнев. Ефрейтор Корнев погиб в бою…

За проявленный героизм весь личный состав батареи 220‑го гвардейского Речицкого истребительно-противотанкового полка РГК был награжден орденами, а пятеро из них во главе с капитаном А. К. Леонтюком были удостоены звания Героя Советского Союза.

Особо упорные бои в Минском котле шли за д. Ратковщина, что в Смолевичском районе. Здесь отличились воины-артиллеристы 873‑й истребительно-противотанковой бригады под командованием подполковника К. И. Серова. Командир огневого взвода старший лейтенант Федор Андреевич Смирнов в течение пяти часов отражал контратаки врага. Посмертно офицер удостоен звания Героя Советского Союза.

Герой Советского Союза старший лейтенант М. Ф. Теплов лично уничтожил два самоходных орудия, участвовал в отражении шести вражеских атак. Офицер погиб в бою.

Командира бригады подполковника К. И. Серова наградили орденом Красного Знамени, позже он стал Героем Советского Союза.

В тех боях участвовали и воины 2‑го гвардейского танкового корпуса под командованием А. С. Бурдейного и 3‑го гвардейского танкового корпуса под началом И. А. Вовченко. Заместитель командира 25‑й танковой бригады подполковник В. И. Смирнов руководил действиями тремя танковыми ротами — были уничтожены восемь вражеских танков, 57 автомобилей, 89 повозок, 772 гитлеровца. Офицер-танкист был награжден орденом Ленина.

Командир танкового батальона капитан Б. Платицин из 19‑й гвардейской танковой бригады (ею командовал полковник Г. А. Походзеев) вместе с подчиненными уничтожил в Минском котле восемь танков, 12 САУ, девять минометов, 35 автомобилей. Были захвачены четыре склада с боеприпасами, уничтожены свыше 700 гитлеровцев. Комбата наградили орденом Красного Знамени.

В боях в Минском котле отличилась и 348‑я стрелковая дивизия. При освобождении Червенского района особо прославился личный состав 207‑го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона. Командир батареи капитан А. Н. Самохвалов и белорус старший лейтенант В. Ф. Здунов были удостоены звания Героя Советского Союза. Только в одном бою батарея Самохвалова уничтожила 32 автомашины и два штурмовых орудия противника.

На главном, минском направлении наступала 31‑я армия генерала В. В. Глаголева. В ее передовом отряде вела бои 220‑я Оршанская стрелковая дивизия. Солдаты именно этой дивизии 3 июля 1944 года водрузили победные знамена на уцелевших зданиях Минска.

…17 июля 1944 года 57.600 пленных солдат и офицеров вермахта, захваченных на белорусской земле, под конвоем советских воинов прошли по центральным улицам Москвы. Это было впечатляющее зрелище. Впереди колонны, опустив головы под гневными взглядами москвичей, шли гитлеровские генералы и офицеры. В свое время эти вояки победно промаршировали через многие столицы Европы — Варшаву и Париж, Прагу и Белград, Афины и Амстердам, Брюссель и Копенгаген. Мечтали они также пройти и по Москве. И вот они шли по ее улицам — пленные, а не победители…

В их числе оказалось 12 немецких генералов — три командира корпуса и девять командиров дивизий вермахта.

В боях за освобождение Минска 53 воинские части и соединения Красной Армии были удостоены почетных наименований — стали «Минские». В ходе Белорусской стратегической операции наши войска разгромили основные силы группы армии «Центр», с освобождением Беларуси для них открылся кратчайший путь в Польшу и Германию.

Проходят годы. Далеко позади тяготы военного времени, неузнаваемо изменился облик городов‑героев. Но не померкла их слава, добытая в сражениях. Она и сегодня живет в бронзе и мраморе обелисков и стел, в названиях улиц и площадей, увековечивших имена славных защитников Родины.

Символом вечной благодарности белорусского народа воинам-освободителям вознесся на 21‑м километре Московского шоссе Курган Славы. Сегодня многие улицы города-героя Минска носят имена творцов Великой Победы, представителей братских народов бывшего Советского Союза: К. К. Рокоссовского, Г. К. Жукова, И. Х. Баграмяна, И. Д. Черняховского, Джумаша Асаналиева, С. Г. Чигладзе, Н. Р. Рафиева… Минск помнит своих освободителей!

Подполковник в отставке БОРИС ДОЛГОТОВИЧ, кандидат исторических наук, доцент ВТФ БНТУ

vsr.mil.by

Минский котел - www.zhodinonews.by

В результате Минской операции, проведенной советскими войсками 29 июня – 4 июля 1944 года, в лесах восточнее Минска в окружении оказалась 105-тысячная группировка противника. Сконцентрированные здесь остатки соединений и частей 4-й и 9-й немецких армий обладали еще достаточно большими силами, включая танки и артиллерию.

Против них действовали три дивизии 31-й армии и две танковые бригады 2-го гвардейского корпуса. По указанию ЦК Компартии БССР сюда было подтянуто около 30 партизанских бригад. К ликвидации окруженной группировки помимо этих сил привлекались войска 33-й армии (командующий – генерал В.Д. Крюченкин), некоторые соединения 49-й и 50-й армий 2-го Белорусского фронта, авиация 1-й и 4-й воздушных армий.

Окруженная группировка состояла из двух больших групп. Одна из них во главе с командиром 12-го армейского корпуса и временно исполняющим обязанности командующего 4-й армией генералом Мюллером сконцентрировалась восточнее Волмы. Другая во главе с небезызвестным командиром 78-й штурмовой дивизии генералом Траутом – юго-западнее Волмы.

5 июля, получив приказ выйти в район Барановичей, обе группы предприняли попытку пробить брешь в советской обороне, но повсюду наткнулись на стойкое сопротивление. Рукопашные схватки с идущим напролом противником, который не считался ни с какими потерями, вспыхивали в самых неожиданных местах – на огневых позициях артиллеристов, на маршрутах движения тыловых частей, в районах расположения войск, отведенных на отдых.

Наиболее напряженные бои происходили в районе Волма – Пекалин. Здесь были сконцентрированы главные силы немцев, которые двигались лесными дорогами в направлении Студенка – Пекалин – Волма, Пятигодка – Волма. Восточнее деревни Волма размещался штаб немецкого командования. Здесь враг с отчаянной обреченностью стремился вырваться из окружения. Однако воины 157-й и 324-й стрелковых дивизий надежно перекрыли пути прорыва в направлении Смиловичей.

Части 324-й дивизии (командир – полковник И.А. Казак) 5 июля отражали контратаки противника в районе Волма – Цирулево (ныне не существует). Советские воины стойко держали свои позиции, проявляя образцы беспримерного мужества и героизма. В боях у деревни Цирулево отличился сапер-разведчик 604-го саперного батальона красноармеец В.М. Садухин, который дерзко и смело действовал в бою, поднимая боевой дух товарищей. Однако это был последний бой красноармейца Садухина: получив тяжелое ранение в живот, он скончался от ран. Доблестно сражался стрелок 2-го стрелкового батальона 1095-го стрелкового полка красноармеец Т.Т. Малошенко. Будучи раненым, он не покидал поля боя, а сражался до тех пор, пока вражеская пуля не сразила его.

За день враг девять раз бросался в атаку, но пробить брешь в кольце так и не смог.

После кратковременной передышки противник пошел на прорыв в районе деревни Волма. В боях 6 июля отличился пулеметчик 2-го стрелкового батальона 1095-го стрелкового полка красноармеец Г.С. Шинкарев, который огнем своего станкового пулемета отразил три контратаки противника. Когда кончились боеприпасы к пулемету, он продолжал вести огонь из автомата и забрасывал противника гранатами, уничтожив при этом более десяти фашистов. А разведчик этого же полка старший сержант Н.В. Францев, находясь в засаде, из личного оружия уничтожил до 30 немцев.

Крупная вражеская группировка пробовала прорваться на участке Драчково — Петровичи – Калита. Немцы шли в атаку батальонными колоннами. Мощный артиллерийский, минометный и пулеметно-автоматный огонь буквально косил гитлеровцев. Не выдержав такого удара, враг откатился назад, оставив на поле боя около 7000 своих солдат.

За три дня кровопролитных боев частями 324-й стрелковой дивизии было уничтожено 7800 немецких солдат и офицеров, 14 танков, 12 штурмовых и 85 полевых пушек, 16 бронемашин и 482 автомашины. 2700 гитлеровцев были взяты в плен.

За мужество и героизм, проявленные в боях восточнее деревни Волма, многие солдаты и офицеры 324-й стрелковой дивизии были награждены орденами и медалями. Орден Отечественной войны 2 степени получили старший лейтенант В.Н. Брытков, младший лейтенант Ф.Ф. Акимов, красноармейцы Т.Т. Малошенко, В.М. Садухин, ордена Славы III степени удостоились командир отделения 2-го стрелкового батальона 1093-го стрелкового полка младший сержант В.Ф. Чванов, пулеметчик 1095-го стрелкового полка Г.С. Шинкарев.

Среди тех, кто сорвал попытки врага вырваться из минского «котла», были и артиллеристы 873-го истребительного противотанкового артиллерийского полка. Как свидетельствуют архивные документы, в ночь с 4 на 5 июля 1944 года полк, который входил в состав 33-й армии, получил приказ командующего артиллерией армии генерал-лейтенанта В.С. Бодрова сформировать подвижной артиллерийский десант с приданым батальоном 70-й стрелковой дивизии и через боевые порядки противника по маршруту Шабуни – Ротковщина – Пекалин выйти в район деревни Волма, оседлать перекресток дорог и не пропустить врага в сторону Минска.

Выполняя этот приказ, полк, получив 24 76-миллиметровые пушки и боеприпасы к ним, в 21 час 5 июля с походного рубежа северо-восточнее деревни Верхмень преодолел передовой рубеж, углубился в размещение противника и оказался в центре «котла». На подходе к деревне Ротковщина в полночь полк на марше столкнулся с врагом. Командир полка подполковник К.И. Серов отдал приказ занять круговую оборону. Шесть батарей заняли огневые позиции вокруг деревни и вели непрекращающийся бой. Атаки следовали одна за другой, и только на рассвете после десятой атаки наступила кратковременная передышка.

В 4 часа утра 6 июля после получасовой артподготовки противник, собрав рассеянные и подошедшие колонны в районе Верх-Озеро – Степаново, повел решительное наступление силами до дивизии пехоты, поддержанное полком артиллерии и десятью самоходками. Соотношение сил было явно не в пользу советских воинов. Цепи наступавших шли одна за другой. Гитлеровцы стремились любой ценой прорваться через позиции полка, который вел уничтожающий огонь прямой наводкой.

Юго-западнее деревни Ротковщина занимала позицию 5-я батарея под командованием капитана И.А. Мальковца. Хорошо зная своих подчиненных, капитан на выдвинутую вперед позицию поставил расчет старшего сержанта М.Ф. Теплова. Пушка Теплова вела меткий огонь. После шестой атаки, поддержанной самоходкой, Теплов был ранен, но продолжал вести бой. Когда погиб последний боец его расчета, старший сержант сам подносил снаряды, сам заряжал, наводил пушку и стрелял. Когда пушка получила повреждения, продолжал отбиваться от наседавших гитлеровцев автоматным огнем, а когда кончились патроны, последней гранатой взорвал себя вместе с пятью гитлеровцами, которые окружили его.

Погиб в этом бою и капитан И.А. Мальковец. За время неравного десятичасового боя его батарея отразила пять контратак противника. Несмотря на ураганный огонь из всех видов оружия, было уничтожено два самоходных орудия, шесть орудий разного калибра, восемь пулеметных точек, шестиствольный миномет и до 300 солдат и офицеров противника.

Пять часов отбивала атаки врага батарея старшего лейтенанта Ф.А. Смирнова. Весь личный состав батареи вместе со своим командиром пал смертью храбрых. На поле боя ими было уничтожено пять орудий, четыре пулеметные точки, два миномета, 30 повозок и до 300 солдат и офицеров.

Полторы сотни вражеских солдат и офицеров, две самоходные пушки, шесть пулеметов, четыре автомашины уничтожил 19-летний наводчик Анатолий Авдеев. Когда не осталось снарядов, храбрый воин взялся за автомат, потом в ход пошли гранаты. Бросив последнюю, отважный боец схватил топор и в рукопашном бою убил еще несколько фашистов. К слову, этот эпизод показан в диораме «Минский котел» в Белорусском государственном музее истории Великой Отечественной войны. Но самое интересное, что Авдееву удалось выйти живым из этой мясорубки.

Беспримерное мужество проявили в бою парторг полка П.Е. Андросов и его сын командир огневого взвода лейтенант И.П. Андросов, братья Николай и Леонид Фесенко.

Девять часов шел бой около деревни Ротковщина. Деревня была снесена с лица земли. Редели ряды артиллеристов, но те, кто оставался в строю, не отходили от своих орудий. К 9 часам утра, когда вести бой могли уже лишь считанные орудия, на помощь пришли части 70-й и 380-й стрелковых дивизий. Противник был отброшен, а затем разгромлен.

873-й артполк в этом жестоком и кровопролитном бою уничтожил 1500 вражеских солдат и офицеров, 18 пушек, 21 пулемет, более 100 автомашин. Большие потери понес и артполк. Из 24 пушек остались в строю только четыре. Погибли и пропали без вести 57 храбрецов. Артиллеристы вместе с пехотинцами и местными жителями похоронили погибших в братских могилах возле деревень Студенка и Ротковщина.

Родина высоко оценила мужество и героизм своих сыновей. Кавалерами ордена Красного Знамени стали: наводчик орудия младший сержант И.Ф. Нилов, командиры орудий старшие сержанты В.Т. Завадский и Н.Т. Макулин, командир огневого взвода старший лейтенант Н.Г. Новиков, помощник начальника штаба по разведке капитан И.К. Гуцалюк. Ордена Отечественной войны посмертно были удостоены капитан И.А. Мальковец, старшие лейтенанты Н.М. Ширяк, И.Ф. Резник, лейтенанты И.П. Андросов, И.И. Козубенко, Я.И. Карелин, младшие лейтенанты М.С. Коржик, М.П. Романов, старшина Л.П. Фесенко, старший сержант Ураз Султанов.

За беспримерный героизм, проявленный бойцами 873-го истребительного противотанкового артполка в боях у деревни Ротковщина, полк удостоился высокой награды – ордена Красного Знамени, а три его самых отважных воина стали героями Советского Союза: Михаил Федотович Теплов, Федор Андреевич Смирнов (посмертно) и Анатолий Авдеев. Многие воины-артиллеристы получили ордена Красной Звезды и Славы III степени, медали «За отвагу».

Телефонистка 3-го батальона 252-го стрелкового полка 70-й стрелковой дивизии ефрейтор Татьяна Николаевна Барамзина, направленная с 3-м батальоном в тыл противника для выполнения сложной боевой задачи, удостоилась звания Герой Советского Союза посмертно.

В 16 часов 5 июля советские летчики подвергли сокрушительным атакам с воздуха скопления вражеских войск в районе Волмы. С высоты 400 метров, нередко снижаясь до бреющего полета, штурмовики 74-го гвардейского штурмового авиационного полка обрушили на немецкие колонны, переправлявшиеся через реку Волму, бомбы и пушечно-пулеметный огонь. Эффективность налета была очень высокой. Горели автомашины, танки, транспортеры, рвались боеприпасы. Повсюду валялись груды разбитой техники и сотни трупов немецких солдат и офицеров.

В этот день совершил огненный таран командир звена 74-го гвардейского штурмового авиаполка 1-й гвардейской штурмовой авиадивизии гвардии лейтенант И.В. Березин. Как говорится в наградном листе героя, 5 июля 1944 года летчик Березин «в составе 6 Ил-2 уничтожал до 80 автомашин и отдельные танки противника в районе Волма. На втором заходе самолет товарища Березина был подожжен огнем из танков противника. Товарищ Березин не выпустил штурвала из своих рук, он повторил бессмертный подвиг капитана Гастелло, направив свой горящий самолет в гущу фашистских автомашин».

За проявленные геройство и мужество в боях за Родину, за свой бессмертный подвиг летчик-штурмовик И.В. Березин, трижды кавалер ордена Красного Знамени, был награжден орденом Отечественной войны 1 степени посмертно.

На следующий день, 6 июля совершил огненный таран экипаж самолета 75-го гвардейского штурмового авиаполка в составе летчика младшего лейтенанта Н.И. Киреева и воздушного стрелка А.И. Сафонова. В районе восточнее Волмы штурмовик был подожжен вражеским снарядом. Сбить пламя не удалось. И тогда мужественный летчик направил горящую машину в крупное скопление вражеской техники и солдат. Раздался сильный взрыв, вслед за которым возникли многочисленные очаги пожаров.

Долгое время считалось, что погибли оба члена экипажа. Они числятся похороненными в братской могиле в деревне Калита. Однако впоследствии стало известно, что стрелок-радист А.И. Сафонов остался жив. Когда вражеский снаряд попал в самолет, его выбросило взрывной волной из самолета. Он упал в лесу, в бессознательном состоянии был подобран советскими частями и отправлен в госпиталь. Летчик Н.И. Киреев за свой подвиг был награжден орденом Отечественной войны 2 степени посмертно.

Боевые действия против зажатых в кольцо немецко-фашистских войск не прекращались ни днем ни ночью. Войска 49-й армии 6 июля разгромили группу Траута, пытавшуюся пробиться на Дзержинск. Немцы потеряли в ходе боя 3500 солдат и офицеров, в том числе 1200 пленными. Был захвачен в плен и сам командир группы генерал Траут, а также командующий артиллерией корпуса и начальник разведотдела штаба.

Группа генерала Мюллера намеревалась в этот день прорваться в обход Минска из района Большой Тростенец, Ельница, но частями 113-го стрелкового корпуса 31-й армии была с большими потерями отброшена назад.

В центре «котла» 6-7 июля вели смертельную схватку с врагом части 380-й стрелковой дивизии (командир генерал-майор А.Ф. Кустов), входившей в состав 50-й армии. Утром 6 июля противник крупными силами предпринял попытку прорваться и выйти из окружения через позиции 1264-го стрелкового полка, который действовал в районе совхоза Пятигодка. То здесь, то там завязывались смертельные схватки, но советские воины, верные присяге, стояли насмерть. Когда враг подошел на близкое расстояние к батарее 120-миллиметровых минометов, вся батарея взялась за оружие, в том числе санинструктор батареи 20-летняя Маргарита Александрова. Встретив яростное сопротивление, враг повернул назад, оставив на поле боя 180 своих солдат и офицеров. 13 немцев лично убила Александрова, но и сама погибла в жестоком бою.

Напряженные бои происходили в районе деревни Пекалин. Пулеметный расчет старшего сержанта Б. Султанова выдвинулся вперед боевого порядка пехоты и умело отбивал контратаки противника. Фашисты стремились любой ценой прорвать кольцо окружения, обрушивая на позиции советских бойцов шквал огня. Наступил момент, когда Султанов остался один у станкового пулемета. За два дня боев его расчет отбил восемь яростных атак, но не допустил прорыва кольца окружения. Враг отступил, понеся большие потери.

Храбро сражался пулеметный расчет красноармейца Н.М. Шохина. Ведя лесной бой за дорогу, по которой двигалась колонна немцев с автомашинами и подводами, Шохин замаскировал свой пулемет вблизи дороги, и как только противник приблизился, открыл внезапный фланговый огонь. В колонне поднялась паника, однако противник стремился во что бы то ни стало прорваться. Шесть раз немцы переходили в атаку, но отважные пулеметчики отбили одну за другой все атаки. На дороге осталось более сотни немецких солдат, было подожжено 13 автомашин и несколько десятков мотоциклов.

Более всех отличился расчет 76-миллиметровых пушек под командованием старшего сержанта П.С. Садакова. За два дня боев он на своем участке в районе деревни Пятигодка отбил 11 контратак противника. Отважные артиллеристы подбили два средних танка, уничтожили два орудия и до 120 немецких солдат и офицеров. Было обращено в бегство две вражеские батареи, а их орудия захвачены в качестве трофеев. Преследуя отступающего противника, советские воины расстреляли 25 повозок с боеприпасами и взяли в плен 42 немецких солдата.

В боевых порядках пехоты 1264-го стрелкового полка двигался и взвод 45-миллиметровых пушек под командованием старшины А.А. Ибраева. 6 июля полк вступил в бой в районе деревень Шеметово – Пекалин. Взвод Ибраева стоял насмерть. Расстреливая прямой наводкой фашистов, артиллеристы уничтожили 192 немецких солдата и офицера, подожгли 19 автомашин, 55 подвод с боеприпасами, шесть противотанковых пушек и 12 пулеметных точек.

Проявил себя и командир 3-го дивизиона 945-го артполка лейтенант С.И. Ермаков. Находясь в период боев 5-7 июля на наблюдательном пункте в районе большака Пекалин – Цирулево, он умело организовал наблюдение за полем боя. Когда фашисты предприняли попытку на этом участке прорвать кольцо и окружили наблюдательный пункт, Ермаков организовал его неприступную оборону. 12 раз враг переходил в атаку, стремясь овладеть НП, но горстка храбрецов мужественно отражала атаки противника. Храбрость командира воодушевляла бойцов. Однако в этом бою отважный лейтенант С.И. Ермаков пал смертью храбрых.

7 июля группа, возглавляемая Мюллером, предприняла решающую попытку прорваться из окружения. Некоторая часть входивших в нее войск достигла реки Птичь. Напряженные бои разгорелись в полосах действий 324-й, 369-й (командир – полковник П.С. Галайко), 222-й (командир – полковник А.Н. Юрин) и 380-й стрелковых дивизий. Несмотря на интенсивный огонь, густые цепи фашистов снова и снова шли в атаку, не обращая внимания на огромные потери.

Советские воины умело и решительно громили врага. Особенно отличились в боях артиллеристы 44-й тяжелой пушечной бригады РГК, которой командовал полковник Ф.А. Айрапетов.

Видя бесполезность дальнейшего сопротивления, 8 июля генерал Мюллер сдался в плен. Ему было предложено во избежание бессмысленного кровопролития отдать приказ о капитуляции всем войскам 4-й армии. Вскоре, после того как этот приказ был доведен до оставшихся в окружении частей и групп, началась массовая сдача в плен.

Родина по достоинству оценила доблесть советских воинов, стоявших насмерть при отражении контратак мощных немецких группировок, отчаянно пытавшихся вырваться из минского «котла». В 380-й Орловской стрелковой дивизии, понесшей самые большие потери в этой операции – более 200 человек — пятеро храбрецов были удостоены звания Героя Советского Союза: лейтенант Газарос Аветисович Авакян, старшина Айткеш Абаевич Ибраев, старший сержант Павел Сергеевич Садаков, старший сержант Барый Султанов, красноармеец Николай Михайлович Шохин. Наиболее отличившиеся солдаты и офицеры получили ордена и медали, многие из них — посмертно. Ордена Красного Знамени удостоились красноармеец Т.К. Мамонтов и сержант П.И. Ямщиков, ефрейтор С.О. Тычкин стал кавалером ордена Красной Звезды. Ордена Отечественной войны 1 степени удостоились старший сержант медслужбы М.Ф. Александрова, лейтенант С.И. Ермаков, капитан С.А. Козьмин, лейтенант В.Ф. Соболев, ордена Отечественной войны 2 степени – старший сержант Н.К. Гордеев, ефрейтор В.Т. Дмитраков, старший сержант В.Ф. Колесников, ефрейтор А.П. Синицин, красноармеец Г.Т. Сурков, ефрейтор И.С. Федин. Красноармейцы И.А. Галкин, М.П. Симченко, сержант В.А. Спиридонов стали кавалерами ордена Славы III степени посмертно. Старший сержант И.Я. Кодря посмертно удостоился сразу двух наград: ордена Славы III степени и ордена Отечественной войны 2 степени.

Большую помощь в разгроме окруженной немецкой группировки оказали партизаны. На территории Смолевичского района наиболее активно в период с 4 по 11 июля действовали бригады «Смерть фашизму», «За Советскую Белоруссию», бригада «Разгром». В частности, партизанские отряды бригады «Смерть фашизму» с 8 по 10 июля принимали участие в разгроме окруженной группировки немцев, пытавшейся прорваться на север в районе Станок-Водица, Загорье, Николаевичи, Черниковщина. В ожесточенном бою у деревни Николаевичи погибли отважный командир отделения отряда им. Кутузова И.И. Аминов и боец отряда И.А. Елизаров.

Бригада «За Советскую Белоруссию» 8-9 июля совместно с 271-м отдельным моторизованным батальоном особого назначения вела кровопролитные бои северо-западнее Смолевичей в районе деревни Дубовики, где понесла большие потери. Но и врагу осуществить прорыв на этом участке не удалось.

С 4 по 11 июля партизаны провели более 15 крупных боев, уничтожили свыше пять тысяч и взяли в плен более двух тысяч вражеских солдат и офицеров.

Помощь партизан в период наступления и боев по уничтожению окруженной группировки была высоко оценена Военным Советом.

«Мы гордимся вами, дорогие братья и сестры, – говорилось в телеграмме командования фронта, – гордимся вашей мужественной и самоотверженной борьбой в тылу врага. На весь мир прогремела слава белорусских партизан, грозных народных мстителей, помогавших Красной Армии ковать победу над гитлеровскими убийцами и душегубами.

Спасибо, родные, за помощь нашим войскам! Спасибо от всех бойцов, сержантов, офицеров, генералов 3-го Белорусского фронта за теплый, сердечный прием, за отцовскую и материнскую заботу, которой вы окружили нас в дни тяжелых битв на белорусской земле!…»

11 июля разгром окруженной группировки немцев был окончательно завершен. Но Белорусская наступательная операция на этом не закончилась. Войска продолжали безостановочно преследовать противника, до его полного разгрома.

6 марта 2014 г.

Галина Анискевич, руководитель п/о «Катюша» Жодинской женской гимназии