Курляндский котел: как Гитлер держался «за последний клочок России» . Курляндский котел фото
Капитуляция "Крепости Курляндия". 1945 г.
14-я танковая дивизия вермахта была разгромленна и пленена в Сталинграде. Была возрождена в конце 1943-го года. Вторично попала в русский плен в Курляндии.Из истории 14-й танковой дивизии:
Май 1945 г. "Уже давно минул месяц, тот срок, который русские прямо-таки с педантичной точностью выдерживали, прежде чем повторить свое наступление, но на фронте все по-прежнему оставалось спокойно. И хотя наша разведка обнаружила, что Советы подтянули к линии фронта свои артиллерийские и минометные соединения, однако никак не удавалось установить ни направление главного удара, ни время начала наступления. То тут, то там прощупывание наших позиций разведывательными дозорами, бои местного значения, в которых противник обычно задействовал не больше роты, привычные огневые налеты разной силы и регулярные ночные бомбежки "придорожных ворон" - легких русских самолетов У-2 - в ближнем тылу. И это было все. Невольно на ум приходили слова пленного советского капитана: "У нас есть время. Мы можем подождать. Все решается не здесь, а в Берлине и на берегах Одера и Эльбы".
И действительно, согласно последним, довольно противоречивым сводкам вермахта, фронт на Одере был прорван. Войска маршала Жукова уже вели бои за Берлин, а с запада, по направлению к Эльбе стремительно наступали американцы и англичане. Не утихали слухи о том, что такому развитию событий способствовали предательство и саботаж. Нам казалось просто невероятным, что в других районах боевых действий немецкие войска не смогли остановить противника так, как это было сделано в Курляндии. Лишь немногие офицеры и солдаты 14-й танковой дивизии знали, что Курляндия была единственным участком фронта, который защищали опытные и прекрасно зарекомендовавшие себя в боях на Восточном фронте дивизии, и что почти на всех остальных фронтах боевые части состояли в основном из разношерстных и плохо вооруженных подразделений фолыссштурма, военизированных формирований полиции, гитлерюгенда и "Трудовой повинности", кое-как поддерживаемых от полного развала остатками разгромленных полевых дивизий.
Манжетные ленты "Курляндия".
Заботы о судьбе своих близких как никогда прежде угнетали главным образом тех солдат дивизии, кто был родом из Средней Германии. Понятно, что они постоянно задавались вопросом: "Почему же нас не отправят сражаться в Германию, как другие дивизии, ведь очевидно, что на родине нужен каждый солдат?" В этом состоянии с трудом подавляемого волнения и нервозности сообщение о смерти Адольфа Гитлера произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Даже на этом фронте, лежавшем в стороне от арены главных событий, со всей очевидностью обнаружилось, что вплоть до последних дней все основные импульсы исходили в конечном счете от него. Безразлично, вытекали ли они из разумных соображений, или являлись плодом больного воображения человека, решившего в последней, отчаянной попытке противостоять приближающемуся со всех сторон злому року увлечь за собой в бездну весь германский народ. После крушения центральной власти, с которой войска были связаны по меньшей мере военной присягой, казалось, что хаос и катастрофа неизбежны и являются всего лишь вопросом времени. И первые меры нового правительства Дёница, о которых вскоре стало известно, по всем прогнозам годились лишь для того, чтобы получить небольшую отсрочку, и были не в состоянии оказать длительного влияния на ход событий.
В Курляндии.
Тем не менее все возлагали надежду на усилия достичь в какой-либо форме взаимопонимания с западными державами и заключить с ними перемирие, но одновременно продолжать оказывать сопротивление натиску большевиков, чтобы таким образом спасти по крайней мере большую часть германского народа. Прошел слух, что начавшиеся между тем переговоры уже принесли первые успехи и что Курляндская группировка войск будет эвакуирована с помощью британского военно-морского флота. Некоторые даже имели смелость утверждать, что британские войска уже на подходе, чтобы вместе с 16-й и 18-й германскими армиями нанести удар в спину русским. Однако ничего подобного не произошло. И в то время как в рейхе бои продолжались с прежней ожесточенностью, боевая деятельность на всем Курляндском фронте тоже начала активизироваться, правда пока еще не выходя за рамки боев местного значения. И только в ночь с 2 на 3 мая 1945 года русская артиллерия еще раз открыла огонь одновременно из тысяч орудий. Но он оказался слишком неприцельным, чтобы считаться артиллерийской подготовкой перед крупномасштабным наступлением, и уже через несколько минут приобрел характер обыкновенного "фейерверка". О действительной причине этой канонады вскоре проревели громкоговорители, направленные на немецкие траншеи: Берлин пал...
Курляндия.
В штабе группы армий "Курляндия", разместившемся в доме рыбака в Пелци, не придали особого значения тревожным сообщениям, поступавшим из дивизий, занимавших позиции на передовой. Там были заняты более важным делом, чтобы еще беспокоиться о праздновании победы пьяными красноармейцами. В штабе все силы и время отнимала подготовка к перевозке армий по морю в Шлезвиг-Гольштейн, которая в самую последнюю минуту должна была стать реальностью. Здесь каждый час ожидали возвращения генерала Фёрча, который вылетел самолетом во Фленсбург, место пребывания правительства Дёница и Главного командования сухопутных войск, для доклада. В конце концов он привез принципиальное согласие на то, чтобы при эвакуации войск из Курляндии были задействованы все корабли, находившиеся в тот момент в Балтийском море. Но он тут же оговорился, что пока запасы угля недостаточны и сначала их надо пополнить поставками из Швеции. Хотя большая часть солдат и раньше не предавалась чрезмерным иллюзиям, но, как выяснилось, вследствие своей пространственной изолированности она находилась под таким сильным влиянием хора пропагандистских голосов, что оказалась в полной растерянности перед лицом катастрофы, размеры которой осознала только теперь. Особенно суровым и непонятным показалось бойцам требование безоговорочной капитуляции перед всеми союзниками - в том числе и русскими. Из всего этого они могли сделать только один вывод, а именно что западные державы заявили о своей солидарности с большевистскими методами угнетения народов и искоренения инакомыслия. Дело в том, что даже нейтральная Швеция окончательно встала на сторону победителей и отказалась поставить уголь германскому Балтийскому флоту. Поэтому первая реакция на все эти новости во всех подразделениях дивизии была одинаковой: растерянность, горькая обида, ожесточение и безмолвное отчаяние. И только немногие старые фронтовики, несмотря на всеобщую подавленность, продолжали сохранять убежденность в том, что "все как-нибудь образуется".
Курляндия.
Всем морским судам, у которых было топливо, было приказано покинуть свои базы и отправиться в порты Либау и Виндау. Там им надлежало взять на борт в первую очередь всех раненых и от каждой дивизии по одной группе военнослужащих, в состав которой входили один офицер и 125 рядовых, главным образом женатых мужчин, имевших малолетних детей. Затем была предусмотрена - как знак последней признательности за выдающиеся заслуги - отправка резерва группы армий, 14-й танковой дивизии и 11-й пехотной дивизии. Поскольку согласно принятым на данный момент условиям капитуляции на определенных участках фронта уже с 14.00 должно было наступить перемирие, то с этого момента прекращались любые перемещения войск. Но, с другой стороны, протяженность отдельных маршрутов составляла более 120 километров, поэтому у подразделений дивизии на подготовку к выступлению оставалось всего лишь несколько часов. Нужно было сжечь всю документацию, прежде всего карты и секретные приказы, и уничтожить тяжелое вооружение и бронетехнику. С собой разрешалось взять только то, что человек мог унести: вещевой ранец, личное оружие и боеприпасы. Кроме того, поступило распоряжение привести в негодность места расквартирования и не оставлять ничего, что могло пригодиться русским. С тяжелым сердцем, но соблюдая порядок и дисциплину, бойцы приступили к разрушительной работе. Осталось даже время на то, чтобы разделить оставшееся на складах обмундирование и продукты питания и раздать военные билеты и другие личные документы. И уже в 8.00 первые колонны двинулись по направлению к своим портам погрузки.
Трофейная техника взятая в Курляндии.
Тем не менее уже при вытягивании колонн начались первые непредусмотренные задержки. Перегруженные полевые кухни застревали в болотистой почве, или у них лопались рессоры. Некоторые автомобили, предназначенные для перевозки продовольствия, и бензозаправщики не удалось быстро загрузить на раздаточных пунктах, и они прибыли в свои подразделения с большим опозданием. Поэтому только небольшой части дивизии посчастливилось своевременно прибыть в место назначения и подняться на борт корабля. Главные силы, точно исполняя полученные приказы, прибыли слишком поздно - особенно в Виндау. Стоя на берегу, они видели, как отчаливали последние конвои, состоявшие из минных тральщиков, десантных барж, быстроходных торпедных катеров, плавучих баз, одномачтовых спортивных судов и других мелких посудин, и как советские самолеты атаковали их со всех сторон. Однако их надеждам на то, что к вечеру прибудут новые суда, чтобы забрать и их, так и не суждено было сбыться. В конце концов от 25 до 30 тысяч солдат и офицеров прибыли с этими конвоями, а также на истребителях и транспортных самолетах люфтваффе, в землю Шлезвиг-Гольштейн и там были интернированы англичанами. Подразделениям 14-й танковой дивизии, которые в общем и целом составляли менее десятой части высадившихся в Германии войск Курляндской группировки, в качестве места расквартирования был указан округ Ольденбург на самой оконечности полуострова Вагрия. После прибытия последних судов там смогли собраться почти в полном составе командование дивизии, артиллерийский полк, 2-й батальон 108-го панцер-гренадерского полка и отряд полевой жандармерии. Танковый полк, батальон связи и тыловые службы были представлены лишь частично. А от остальных подразделений дивизии явились только более или менее мелкие группы бойцов. По меньшей мере, для солдат этих подразделений дивизии уже после непродолжительного пребывания в плену должны были распахнуться врата свободы, пусть поначалу даже довольно сомнительной и ненадежной. Надеждам на скорое возвращение домой прочих, оставшихся в Курляндии бойцов дивизии, среди них большей части обоих гренадерских полков, саперного батальона и подразделений танкового полка, ко всеобщему огорчению, не суждено было сбыться.
Трофейная техника взятая в Курляндии.
Таким же разным было для них как время пленения, так и первоначальное обращение с ними победителей. Небольшие отряды были взяты в плен 8 или 9 мая по пути в Либау или на окраине города, где их разоружили, ограбили, избили прикладами и доставили в ближайший лагерь, который чаще всего представлял собой обычный луг обнесенный колючей проволокой. Более крупные подразделения в основном численностью до батальона, находившиеся в районе Виндау, оставались совершенно не затронутыми репрессиями со стороны русских вплоть до 11 мая. Даже после прибытия советских команд по приемке боевой техники и оружия под командованием генерала их положение не ухудшилось. Наоборот, им разрешили сохранить свои автомобили, кроме того, они получили указание взять со складов запас горючего, достаточный сначала на 150 километров пути, а потом даже на 500 (!), и продукты питания на две недели. Помимо того, им разрешили взять со склада недостающие предметы обмундирования или поменять старое, изношенное обмундирование на новое. Неудивительно, что предпринятые еще в ночь на 9 мая попытки к бегству с помощью рыболовных катеров и других небольших морских судов, прерванные из-за высокой волны, больше не повторялись. Понятно, что при таком развитии событий все поверили заверениям русской стороны в том, что предстоит всего лишь регистрация "интернированных" в сборных лагерях и что после этого уже ничто не будет мешать их скорому возвращению на родину.
Разумеется, и до этих групп немецких солдат доходили слухи о грабежах и убийствах. Но они были склонны рассматривать такие случаи как превышение власти отдельными пьяными советскими солдатами или как акты мести со стороны красных партизан. Они еще больше укрепились в этом убеждении, когда во время марша на юг неоднократно наблюдали, как офицеры сопровождения недолго думая расстреливали тех красноармейцев, которые пытались грабить нагруженные продовольствием автомобили. И первые впечатления, полученные ими в сборных лагерях, были не всегда негативными, так как часто встречались советские офицеры, которые были не лишены известной доли объективности и даже благородства. Например, в Вайнёде, где дислоцировалось советское моторизованное гвардейское соединение, между немецкими и русскими солдатами часто завязывался непринужденный разговор, в ходе которого противник очень высоко отзывался о достижениях 108-го панцер-гренадерского полка. "Вы из 108-го? Хорошие старые знакомые! - звучало при этом на ломаном немецком. - Всегда отвечали контратакой на нашу атаку! Вы знаете, кто такой Стаханов? Мы говорили о вас: "Контратака стахановцев!" Вот только одного мы никак не можем понять. У вас всегда были такие большие потери. Но тем не менее вы держались. А ночью снова шли в контратаку. Как такое было возможно?" Несколько дней спустя перед примерно тысячью немецких солдат выступил с речью один из красных главнокомандующих генерал Масленников. В своем выступлении он тоже отметил отвагу и стойкость, с которой 108-й панцер-гренадерский полк держал оборону на своем участке фронта, и заверил, что с немецкими солдатами будут обращаться уважительно. Но чего стоили обещания генерала, который, очевидно, явился лишь для того, чтобы у всех на глазах присвоить себе отличную трофейную "лейку"?
Повсюду, где до сих пор русские соблюдали по крайней мере внешние формы приличия, они сбросили маски и постепенно открыли свое истинное лицо. После того как они взяли под контроль последние немецкие формирования, они, видимо, уже не видели причины скрывать свои подлинные намерения. Теперь уже не говорилось ни слова о скором возвращении на родину. В отличие от первых дней теперь уже редко можно было услышать русское "скоро домой"! Вместо этого начались многочасовые допросы. Все чаще в лагерях мелькали красно-синие фуражки политкомиссаров, и в конце концов охрана, которую до сих пор несли местные армейские воинские части, перешла в руки частей НКВД. Уже в мае началась общая отправка военнопленных на восток. Из местечка Шлок под Ригой офицеров распределили по лагерям в районе Боровичи-Новгород-Ленинград, в Мордовии и в районе реки Печоры. Часть рядовых осталась в Прибалтике, в Риге, Митау и Плескау (Пскове). Других отправили пешим маршем в лагеря, разбросанные по Валдайской возвышенности."
Горжет и каска фельджандарма 11-й пехотной дивизии найденная в Курляндии.
oper-1974.livejournal.com
как Гитлер держался «за последний клочок России» — Рамблер/новости
7 мая 1945 года был подписан предварительный протокол о безоговорочной капитуляции нацистской Германии. Но, когда во всей Европе установился мир, в западной части Латвии — Курляндии — всё равно раздавались выстрелы.Образование котла
Немецкая «Курляндская» армия, последняя группировка германских войск на территории СССР, образовалась из 16-й и 18-й немецкой армий (групп армии «Север»). К 10 октября 1944 года они, а это было около 400 тысяч человек, оказались отрезаны от группы армий «Центр» и зажаты между двумя советскими фронтами по линии Тукумс-Лиепая (200 км). От Германии их отделяли сотни километров.
После взятия советскими войсками Риги, Ставка ВГК поставила задачу 1-му и 2-му Прибалтийским фронтам, ликвидировать «Курляндскую» группировку. Через два дня, 18 октября, 1-я ударная советская армия форсировала реку Лиелупе и овладела городом Кемери. Но дальше продвинуться не смогла — была остановлена немцами на подступах к городу Тукумсу. Наступление возобновилось лишь 27 октября. Шесть общевойсковых и одна танковая советские армии попытались прорвать оборону немцев, с целью ликвидировать Курляндскую группировку или хотя бы расчленить её. Но, неся большие потери, 31 октября 1944 года были вынуждены остановить наступление и вместо уничтожения немецкой армии, заблокировать её.Так началась битва за Курляндский котел или, как писали в немецких пропагандистских источниках, «Курземскую крепость». Когда весь мир уже праздновал победу, здесь по-прежнему шли кровопролитные бои.
30 дивизий
Стоит отметить, что Курляндская группировка не была полностью блокирована или отрезана от Германии. Возможность сообщения сохранялась по Балтийскому морю через порты Лиепая и Вентспилс. То есть, группировка имела постоянный доступ к продовольствию, боеприпасам и медимакентам. По морю эвакуировали раненых и, при желании, можно было бы перебросить целые дивизий на территорию Германии.Всего до капитуляции по 200-километровой линии фронта были рассредоточены войска около 30 дивизий по 10-15 тысяч человек в каждой. На одну дивизию приходилось около 6,6 км фронта.
Это практически соответствует плотности немецких войск во время битвы за Берлин, на Зееловских высотах. Но то была битва за столицу Германии, а здесь за спиной у немецких солдат находились два второстепенных морских порта, да несколько десятков хуторов и деревень в лесистой местности.
Что же так рьяно защищала группировки бывшей армии «Север»? Даже во время битвы за Берлин, когда в самом Курляндском котле надеяться уже было не на что, они продолжали сражаться за часть прибалтийской территории. А в Берлине тем временем в бой отправляли мальцов, не умевших держать оружие в руках. Как, например, в случае с отрядом моряков особого назначения СС, состоявшего из шестнадцатилетних курсантов города Росток.
«За последний клочок России» Согласно мемуарам генерала-полковника германской армии Гейнца Гудериана, битвы за Курляндский котел не должно было быть в принципе — войска предписывалось вывести из Латвии еще осенью 1944 года. Запланированное отступление не удалось из-за ошибки командующего, генерал-полковника Фердинанда Шёрнера, который «задержал свои бронетанковые силы в районе Риги, Митавы вместо того, чтобы вывести их в район западнее Шяуляя, тем самым дав возможность противнику осуществить прорыв у города Шяуляй. Это окончательно отрезало группу армий от главной группировки войск».Началась оборона Курзема («Курляндского котла») тридцатью дивизиями — внушительным количеством солдат, составлявших основу сил Восточного фронта. Тем временем, Гудериан раз за разом посещал Адольфа Гитлера с докладом о необходимости вывода войск из котла и переброске дивизий на оборону Германии. Как вспоминал сам Гудериан, в феврале 1945 Гитлер чуть было не побил его за это предложение. Он начисто отказывался выводить войска из Прибалтики.
По мнению военного историка, Вернера Хаупта, Гитлер не рассчитывал свои силы и держался «за последний клочок России».
Советские войска всячески способствовали такому развитию событий, не давая врагу «не минуты покоя», ведя постоянное наступление, лишь бы воспрепятствовать выводу войск в Германию.
Весной 1945 года Гитлер согласился на переброску войск, но было уже поздно. На вывоз группы армий «Курляндия» морем требовалось, как минимум, три месяца. Таким образом, даже несмотря на неполную блокировку и наличие сообщения, Курляндия оказалась для немецких войск котлом.
Смертный приговор за правду
Весна 1945 года Гитлер ещё надеялся, что конец войны далеко, что советские войска удастся отбить, и тогда позиции в Курляндии станут плацдармом для нового нападения на СССР. По воспоминаниям немецкого командира противотанкового расчета, Готтлоба Бидермана, отвергая все доклады высших офицеров, Гитлер нашёл поддержку в генерал-полковнике Фердинанде Шёрнере, который пообещал невозможное — удержать фронт на рубежах 1944 года:
«Гитлер вновь начинал строить идеалистические планы новых наступлений, используя дивизии и людей, давным-давно поверженных на просторах России».
Придерживаясь своего «обещания», Шёрнер пытался всячески отрицать, в том числе и самому себе, какая ситуация сложилась для немецких войск на восточных рубежах: он приказал арестовать упомянутого Бидермана, когда тот доложил ему реальную обстановку дел на линии фронта. Последний писал:
«Ходили даже слухи, что любому из солдат может быть вынесен смертный приговор, если будет услышано о нашей безнадежной ситуации в этом «котле».
Официальным названием ловушки было «Курляндский плацдарм». Вплоть до перемирия 9 мая, несмотря на безнадежное состояние войскам «Курляндии» предписывалось:«любой ценой удержать позиции», сдача которых, de-facto, была лишь вопросом времени.
Конец Курляндского котла
Участник боев за Курляндию — советский лётчик Иван Вишняков в своих мемуарах рассказывал, что 8 мая 1945 года, враг всё ещё сопротивлялся, неся большие потери в живой силе и технике: «За день уничтожили не один десяток вражеских самолетов. Планы противника по эвакуации войск рухнули окончательно». Это случилось ночью. Когда все спали, поднялась стрельба из автоматов и пистолетов. Из воспоминаний Ивана Вишнякова:«Выскочил на улицу, вокруг слышу ликующие возгласы: «Победа! Ура-а! Фашистская Германия капитулировала!».
Со следующего утра длинные колонны немцев: солдат, офицеров и генералов, сложив оружия и знамена, потянулись к сборным пунктам, где сдавались в плен. Так закончила своё существование Курляндская группировка и прекратилась Великая Отечественная война.
news.rambler.ru
Последние выстрелы Великой Отечественной: Курляндский котел
Второе сражение за Курляндию произошло с 27 по 31 октября 1944 года. Армии двух Прибалтийских фронтов вели упорные бои на рубеже Кемери – Гардене – Лецкава – южнее Лиепаи. Попытка прорвать немецкую оборону силами 6 общевойсковых и одной танковой армии принесли только тактические успехи. К 1 ноября 1944 года в наступлении наступил кризис, вызванный большими потерями техники, людей и истощением запасов боеприпасов.Третья попытка прорыва фронта на этом участке была предпринята с 21 по 25 декабря 1944 года. Острие удара советских соединений в этот раз было нацелено на город Лиепая. Однако и теперь наступление провалилось.
Четвертая наступательная операция на данном направлении, получившая названием Приекульской операции, проходила с 20 по 28 февраля 1945 года. После проведения масштабной артиллерийской подготовки и нанесения по противнику сильных бомбовых ударов силами фронтовой авиации советским войскам удалось прорвать линию фронта в районе Приекуле. В наступлении принимали участие силы 6-й гвардейской и 51-й армий, которым противостояли немецкие 11-я, 12-я, 121-я и 126-я пехотные дивизии из состава 18-й армии. В первый день наступления советские войска смогли с тяжелейшими боями продвинуться на глубину 2-3 километра. Утром 21 февраля правофланговые соединения из состава 51-й армии смогли занять Приекуле, но и здесь продвижение войск Красной Армии не превысило двух километров. Основными узлами обороны противника были танки, врытые в землю по башню. По воспоминаниям генерала М. И. Казакова эффективно бороться с врытыми танками могла только крупнокалиберная артиллерия (снарядов к которой катастрофически не хватало) и бомбовые удары авиации.
Сопротивление противника возрастало, он вводил в сражение свежие дивизии второго и третьего эшелонов, задействовав также «курляндскую пожарную команду», которая была представлена 14-й танковой дивизией. Серьезно потрепанную в боях 126-ю пехотную дивизию 24 февраля немцы заменили на 132-ю пехотную дивизию, после чего им удалось остановить продвижение советских войск, к 28 февраля наступательная операция Красной Армии была прервана. К вечеру этого дня соединения двух советских армий: 6-й гвардейской и 51-й, усиленные 19-м танковым корпусом, смогли расширить прорыв в немецкой обороне до 25 километров по фронту, продвинувшись вглубь котла на 9-12 километров. Войскам удалось выйти к реке Вартава, выполнив ближайшую задачу армий. Однако развить тактический успех в оперативный и совершить прорыв к Лиепае, до которой было еще 30 километров, советские войска не смогли, не хватало сил.
Фото: 9 мая 1945 года Германия капитулировала, но разрозненные части Группы армий «Курляндия» оказывали сопротивление советским войскам в Курляндском котле до 15 мая.
yap-helper.ru
Курляндский котел: как рухнула последняя надежда Гитлера
7 мая 1945 года был подписан предварительный протокол о безоговорочной капитуляции нацистской Германии. Но, когда во всей Европе установился мир, в западной части Латвии – Курляндии – всё равно раздавались выстрелы.Образование котла
Немецкая «Курляндская» армия, последняя группировка германских войск на территории СССР, образовалась из 16-й и 18-й немецкой армий (групп армии «Север»). К 10 октября 1944 года они, а это было около 400 тысяч человек, оказались отрезаны от группы армий «Центр» и зажаты между двумя советскими фронтами по линии Тукумс-Лиепая (200 км). От Германии их отделяли сотни километров.
После взятия советскими войсками Риги, Ставка ВГК поставила задачу 1-му и 2-му Прибалтийским фронтам, ликвидировать «Курляндскую» группировку. Через два дня, 18 октября, 1-я ударная советская армия форсировала реку Лиелупе и овладела городом Кемери. Но дальше продвинуться не смогла – была остановлена немцами на подступах к городу Тукумсу. Наступление возобновилось лишь 27 октября. Шесть общевойсковых и одна танковая советские армии попытались прорвать оборону немцев, с целью ликвидировать Курляндскую группировку или хотя бы расчленить её. Но, неся большие потери, 31 октября 1944 года были вынуждены остановить наступление и вместо уничтожения немецкой армии, заблокировать её.
Так началась битва за Курляндский котел или, как писали в немецких пропагандистских источниках, «Курземскую крепость». Когда весь мир уже праздновал победу, здесь по-прежнему шли кровопролитные бои.
30 дивизий
Стоит отметить, что Курляндская группировка не была полностью блокирована или отрезана от Германии. Возможность сообщения сохранялась по Балтийскому морю через порты Лиепая и Вентспилс. То есть, группировка имела постоянный доступ к продовольствию, боеприпасам и медимакентам. По морю эвакуировали раненых и, при желании, можно было бы перебросить целые дивизий на территорию Германии.Всего до капитуляции по 200-километровой линии фронта были рассредоточены войска около 30 дивизий по 10-15 тысяч человек в каждой. На одну дивизию приходилось около 6,6 км фронта.
Это практически соответствует плотности немецких войск во время битвы за Берлин, на Зееловских высотах. Но то была битва за столицу Германии, а здесь за спиной у немецких солдат находились два второстепенных морских порта, да несколько десятков хуторов и деревень в лесистой местности.Что же так рьяно защищала группировки бывшей армии «Север»? Даже во время битвы за Берлин, когда в самом Курляндском котле надеяться уже было не на что, они продолжали сражаться за часть прибалтийской территории. А в Берлине тем временем в бой отправляли мальцов, не умевших держать оружие в руках. Как, например, в случае с отрядом моряков особого назначения СС, состоявшего из шестнадцатилетних курсантов города Росток.
«За последний клочок России»
Согласно мемуарам генерала-полковника германской армии Гейнца Гудериана, битвы за Курляндский котел не должно было быть в принципе - войска предписывалось вывести из Латвии еще осенью 1944 года. Запланированное отступление не удалось из-за ошибки командующего, генерал-полковника Фердинанда Шёрнера, который «задержал свои бронетанковые силы в районе Риги, Митавы вместо того, чтобы вывести их в район западнее Шяуляя, тем самым дав возможность противнику осуществить прорыв у города Шяуляй. Это окончательно отрезало группу армий от главной группировки войск».
Началась оборона Курзема («Курляндского котла») тридцатью дивизиями – внушительным количеством солдат, составлявших основу сил Восточного фронта. Тем временем, Гудериан раз за разом посещал Адольфа Гитлера с докладом о необходимости вывода войск из котла и переброске дивизий на оборону Германии. Как вспоминал сам Гудериан, в феврале 1945 Гитлер чуть было не побил его за это предложение. Он начисто отказывался выводить войска из Прибалтики.По мнению военного историка, Вернера Хаупта, Гитлер не рассчитывал свои силы и держался «за последний клочок России».
Советские войска всячески способствовали такому развитию событий, не давая врагу «не минуты покоя», ведя постоянное наступление, лишь бы воспрепятствовать выводу войск в Германию.
Весной 1945 года Гитлер согласился на переброску войск, но было уже поздно. На вывоз группы армий «Курляндия» морем требовалось, как минимум, три месяца. Таким образом, даже несмотря на неполную блокировку и наличие сообщения, Курляндия оказалась для немецких войск котлом.
Смертный приговор за правду
Весна 1945 года Гитлер ещё надеялся, что конец войны далеко, что советские войска удастся отбить, и тогда позиции в Курляндии станут плацдармом для нового нападения на СССР. По воспоминаниям немецкого командира противотанкового расчета, Готтлоба Бидермана, отвергая все доклады высших офицеров, Гитлер нашёл поддержку в генерал-полковнике Фердинанде Шёрнере, который пообещал невозможное – удержать фронт на рубежах 1944 года:
«Гитлер вновь начинал строить идеалистические планы новых наступлений, используя дивизии и людей, давным-давно поверженных на просторах России».Придерживаясь своего «обещания», Шёрнер пытался всячески отрицать, в том числе и самому себе, какая ситуация сложилась для немецких войск на восточных рубежах: он приказал арестовать упомянутого Бидермана, когда тот доложил ему реальную обстановку дел на линии фронта. Последний писал:
«Ходили даже слухи, что любому из солдат может быть вынесен смертный приговор, если будет услышано о нашей безнадежной ситуации в этом «котле».Официальным названием ловушки было «Курляндский плацдарм». Вплоть до перемирия 9 мая, несмотря на безнадежное состояние войскам «Курляндии» предписывалось:«любой ценой удержать позиции», сдача которых , de-facto, была лишь вопросом времени.
Конец Курляндского котла
Участник боев за Курляндию – советский лётчик Иван Вишняков в своих мемуарах рассказывал, что 8 мая 1945 года, враг всё ещё сопротивлялся, неся большие потери в живой силе и технике: «За день уничтожили не один десяток вражеских самолетов. Планы противника по эвакуации войск рухнули окончательно».Это случилось ночью. Когда все спали, поднялась стрельба из автоматов и пистолетов. Из воспоминаний Ивана Вишнякова:«Выскочил на улицу, вокруг слышу ликующие возгласы: «Победа! Ура-а! Фашистская Германия капитулировала!».
Со следующего утра длинные колонны немцев: солдат, офицеров и генералов, сложив оружия и знамена, потянулись к сборным пунктам, где сдавались в плен. Так закончила своё существование Курляндская группировка и прекратилась Великая Отечественная война.
analitic.livejournal.com
«Тьма опустилась над Курляндским котлом…»
Он был полной противоположностью образу «белокурого рыцаря Рейха» – невысокий, робкий, слегка заикающийся человек, мало похожий на лётчика-истребителя. Однако за четыре года боевых действий Отто Киттель стал асом люфтваффе №4 с 267 победами на счету, лучшим асом эскадры JG 54 «Зелёное Сердце», лучшим асом на Fw 190, самым результативным из немецких лётчиков-истребителей, погибших в бою. С 94 победами над Ил-2 он является абсолютно лучшим «охотником за штурмовиками», но, по иронии судьбы, именно Ил-2 поставил точку в его карьере. Кто и как поставил точку в карьере аса?
Обычный качмарек
Судетский немец Отто Киттель (Otto Kittel) родился 21 февраля 1917 года в деревне Кронсдорф (ныне Красов) округа Егерндорф (ныне Крнов). В январе 1939 года он вступил в люфтваффе. После окончания лётной подготовки он 12 февраля 1941 года в звании унтер-офицера был направлен во 2-ю эскадрилью истребительной авиагруппы I./JG 54. Она была оснащена «Мессершмиттами» Bf 109E и занималась патрулированием побережья Голландии.
Bf 109F-2 W.Nr.6692 «Чёрная 10» с 10 отметками побед. 27 октября 1941 года самолёт получил серьёзные повреждения в результате атаки аэродрома Сиверская советскими бомбардировщиками. К этому дню в 2./JG 54 было три лётчика, имевших 10 побед на счету, включая Киттеля – возможно, это именно его истребитель. В мае 1941 года в I./JG 54 стали поступать новые Bf 109F-2. Перевооружение проходило не гладко – «Фридрихи» первых партий имели многочисленные детские болезни. В полёте разрушалось крыло, хвостовая часть фюзеляжа, на пикирования вздувалась обшивка руля высоты. Лётчики гибли, не в силах выйти из пикирования. Неудача не обошла стороной и Киттеля – 31 мая 1941 года во время тренировочного вылета у его «Мессершмитта» отказал руль высоты, и лётчик выпрыгнул с парашютом, получив незначительные травмы. Вскоре, 15 июня 1941 года, в ходе подготовки к вторжению в СССР, I./JG 54 перебазировалась на аэродром Линденталь в Восточной Пруссии
Унтер-офицер Киттель был назначен ведомым, или, на немецком лётном жаргоне, качмареком, унтер-офицера Герберта Брённле (Herbert Broennle), более опытного пилота, прибывшего в I./JG 54 в сентябре 1940 года и успевшего повоевать против англичан, однако, как и Киттель, побед не имевшего. Начавшаяся война против СССР предоставила им массу возможностей.
В июне 1942 года Киттель женился. На фото церемония «свадьбы на расстоянии» (Ferntrauung). Второй слева лейтенант Вальтер Новотны (Lt. Walter Nowotny), четвёртый – обер-лейтенант фон Матушка, пятый, во главе стола – командир I./JG 54 гауптман Ганс Филипп (Hptm. Hans Philipp), выступивший свидетелем. 23 июня в бою с группой бомбардировщиков СБ из 46-го СБАП счёт своим победам открыл ведущий пары унтер-офицер Брённле. На следующий день лётчики 2./JG 54 перехватили восьмёрку СБ 31-го СБАП, вылетевшую бомбить скопление немецких войск в районе Таураге. После воздушного боя немцы заявили все восемь бомбардировщиков сбитыми, хотя два из них вернулись на свой аэродром. Две победы одержал Отто Киттель, который 30 июня получил первую награду – Железный крест 2-го класса.
Так как Киттель был ведомым, возможность сбить вражеский самолёт предоставлялась довольно редко. До конца сентября 1941 года он заявил 10 воздушных побед, а его ведущий имел ровно вдвое больше.
Зимой 1941–1942 гг. унтер-офицер Киттель получил отпуск и провёл его в Эльбинге в Восточной Пруссии со своей невестой, с которой познакомился во время учёбы в авиашколе.
После того, как в мае 1942 года Брённле был сбит стрелком советского бомбардировщика, Киттель стал ведомым командира 2./JG 54 обер-лейтенанта Зигфрида фон Матушки: к тому времени Отто заслужил репутацию очень надёжного ведомого.
Самолёты I./JG 54, Красногвардейск, январь-февраль 1943 года. На переднем плане Fw 190A-4, за ним Bf 109G-2. Летом и осенью 1942 года «точкой кипения» на Восточном фронте было Сталинградское направление, и воздушная активность в полосе группы армий «Север» была довольно вялой. Свою 20-ю победу фельдфебель Киттель одержал в сентябре, а до конца года смог добыть один сбитый Ил-2. 21 декабря 1942 года Киттель был награждён Почётным кубком люфтваффе за выдающиеся достижения в воздушных боях.
В конце декабря I./JG 54 поэскадрильно отводилась на аэродром Хайлигенбайль в Восточной Пруссии, где перевооружилась на новые «Фокке-Вульфы» Fw 190A-4. Отто очень понравился этот самолёт: по словам сослуживцев, он «носился на нём, как комета». В начале января 1943 года Киттель вернулся на фронт, чтобы опробовать новый истребитель в бою, и успех не заставил себя долго ждать.
12 января 1943 года Киттель одержал сразу шесть побед, доведя их количество до 26, 11 февраля их стало 32, а 19 февраля – уже 39.
Товарищи поздравляют Киттеля с 4000-й победой JG 54. В этот день в районе Смердыни «Фокке-Вульфы» перехватили группу бомбардировщиков Пе-2 из 760-го БАП, шедших под прикрытием Ла-5 из 522-го ИАП, и без потерь со своей стороны заявили пять «Пешек» и четыре «Лавочкина при реально сбитых двух Пе-2 и трёх Ла-5. Киттель заявил один Ла-5 и один Пе-2, при этом один из бомбардировщиков стал юбилейной, 4000-й победой эскадры JG 54. После возвращения на аэродром лётчиков ждал праздничный обед. Выступая с поздравлениями, командир эскадры оберст-лейтенант Йоханнес Траутлофт (Oberstltn. Johannes Trautloft) объявил, что отныне Киттель будет ведущим пары и сможет чаще вылетать на свободную охоту.
Ведущий пары
15 марта 1943 года шесть Fw 190 из 2./JG 54, которых вёл новый командир эскадрильи обер-лейтенант Ганс Гётц (Obltn. Hans Götz), вылетели на свободную охоту в район восточнее Старой Руссы. Уже на подлёте к линии фронта Гётц получил сообщение о воздушном бое в районе озера Ильмень, и направился на перехват. В это время четвёрка «Фокке-Вульфов» из 3./JG 54 вела бой с бомбардировщиками Пе-2 и четвёркой «Киттихауков» из 46-го ИАП.
Условные обозначения: 1 – место вынужденной посадки Отто Киттеля, 2 – район боя 2./JG 54, в котором был сбит Рудольф Штемпер, 3 – бой 3./JG 54 с Пе-2 и P-40, 4 – цель бомбардировщиков, район деревень Крекша и Большая Казанка. Синей линией показан предположительный путь выхода Киттеля из-за линии фронта. К тому времени, когда Гётц прибыл к месту боя, лётчики 3./JG 54, заявив четыре победы, вышли из боя. Был сбит один Пе-2 (экипаж спасся на парашютах) и три P-40 (лётчики старший лейтенант В.И. Жигалов, старший сержант А.Е. Кущенко и сержант Н.И. Вельможко погибли). Гётц ожидал встретить беззащитные бомбовозы, но буквально напоролся на четыре «Аэрокобры» 28-го Гв.ИАП. В завязавшейся «собачьей свалке» ведущий замыкающей пары Киттель сошёлся лоб в лоб с младшим лейтенантом П.Д. Углянским.
Оба лётчика, как оказалось впоследствии, был точны в стрельбе – подбитая «Аэрокобра» Углянского с дымом и снижением потянула на восток, а «Фокке-Вульф» Киттеля, получив несколько попаданий, поначалу продолжил бой. В ходе боя, сместившегося далеко на восток, советским лётчикам удалось «сравнять счёт»: был сбит Fw 190A-4 W.Nr.5740 «Чёрная 9», пилот которого обер-фельдфебель Рудольф Штемпер (Ofw. Rudolf Stemper), недавно прибывший из авиашколы, воспользовался парашютом и попал в плен.
Интересно, что наблюдавшие падение немецкого истребителя наземные части выдали справку о подтверждении сбитого самолёта… старшему лейтенанту А.В. Жарикову, единственному выжившему лётчику из звена «Киттихауков»! Внезапно Киттель доложил ведущему о том, что «звук работы мотора изменился, и, вероятно, его скоро заклинит». Гётц принял решение прекратить бой и возвращаться. У истребителя Киттеля, скорее всего, был пробит маслобак, двигатель стал перегреваться и вот-вот должен был заклинить. В этот момент он был атакован одной из «Аэрокобр»:
«Старший лейтенант Савин атаковал один ФВ-190, который дымящимся со снижением ушёл курсом 270°. Старший лейтенант Савин начал его преследовать, дав по нему несколько очередей. В этот момент сзади снизу его атаковал один ФВ-190, дальнейший полёт старшего лейтенанта Савина проследить не удалось из-за продолжавшегося воздушного боя».
Слева награжденный Рыцарским крестом обер-фельдфебель Отто Киттель, справа лейтенант Пётр Дмитриевич Углянский, лётчик 28-го Гв.ИАП. К концу войны на счету командира эскадрильи 28-го Гв.ИАП капитана Углянского было 13 воздушных побед. Обер-лейтенант Гётц атаковал и сбил одиночную «Аэрокобру». Старший лейтенант В.Х. Савин был сосредоточен на атаке и, не увидев грозящей ему опасности, погиб. Но для Киттеля испытания только начались: с остановившимся двигателем «Фокке-Вульф», по словам лётчиков, держался в воздухе чуть лучше топора. Получив по радио последние инструкции от Гётца и Брённле, Киттель выбрал место для вынужденной посадки и вскоре благополучно притёр истребитель на замёрзшее болото в 25 км западнее города Крестцы.
Взяв часы и аварийный паёк, Киттель двинулся на запад, избегая открытых мест. Первые сутки, передвигаясь ночью, он жестоко страдал от холода, пока не набрёл на брошенный хутор. Обыскав дома, немецкий лётчик не нашёл еды, но сумел раздобыть меховую шапку и старый тулуп. Отдохнув, он пустился в путь, и на вторые сутки вышел к озеру Ильмень. Целая ночь понадобилась, чтобы пройти вдоль побережья, пока его не остановил немецкий патруль. Киттеля доставили к командиру пехотного подразделения, накормили, обогрели и вызвали машину, которая отвезла лётчика на аэродром. Там Киттеля встретили две новости: за 47 воздушных побед он был награждён Германским крестом в золоте и получил недельный отпуск на родине.
Брённле (слева) и Гётц (справа) встречают вернувшегося товарища. 2 июля I./JG 54 была переброшена на Орловский аэроузел в преддверии операции «Цитадель», и с началом боёв на Курской дуге Киттель по настоящему раскрыл свой талант лётчика-истребителя. За первые шесть дней битвы теперь уже обер-фельдфебель Киттель сбил 12 советских самолётов, в том числе перешагнул рубеж в 20 побед над Ил-2, что уже было достаточно редким результатом среди немецких истребителей.
13 июля, на второй день Орловской наступательной операции, в полосе наступления Брянского фронта развернулось грандиозное воздушное сражение, по ожесточённости сравнимое с первым днём операции «Цитадель». Четыре истребительные и три штурмовые дивизии 15-й ВА сосредоточили свои усилия на прорыве немецкой обороны на линии Мценск – Новосиль. Немецкий 6-й Воздушный флот, в свою очередь, был вынужден буквально разрываться на части между тремя главными направлениями – со стороны Ульяново (с севера), со стороны Малоархангельска (с юга) и от города Новосиль (с востока). Обе группы JG 54 действовали в основном на Новосильском направлении, вылетая на прикрытие наземных войск и свободную охоту.
Лётчики завтракают на кромке лётного поля, во главе стола Отто Киттель. В целях недостатка не было – из-за довольно странного решения командующего 15-й ВА высылать одновременно множество небольших групп немецкие истребители могли каждый раз группироваться и встречать подходящих штурмовиков и бомбардировщиков, имея численный перевес над истребителями сопровождения. При этом многочисленные группы из разных полков мешали друг другу над целью – командирам сложно было организовать атаку цели, а при появлении «Фокке-Вульфов» образовать оборонительный круг. Немецкие истребители легко отсекали четвёрки и шестёрки Ла-5 и «Яков» от сопровождаемых ими групп, после чего следовала массированная атака на беззащитные штурмовики. Без помощи истребителей, потерявшие управление ведущими, строй и огневое взаимодействие штурмовики несли опустошительные потери.
Всего 13 июля частями 15-й ВА на направлении главного удара Новосиль – Орёл было безвозвратно потеряно 34 истребителя и 49 Ил-2. Наиболее пострадавшими оказались три полка – 948-й ШАП (семь экипажей), 783-й ШАП (девять экипажей) и фактически разгромленный 825-й ШАП, в ходе всего двух боевых вылетов потерявший от атак немецких истребителей 16 штурмовиков. Точное количество самолётов, повреждённых и совершивших вынужденные посадки, из документов установить не удалось. Немецким лётчикам-истребителям было засчитано 75 воздушных побед над Ил-2. По результатам двух боёв западнее Новосиля Киттель заявил четыре штурмовика, ставших его 67–70 победами. Ещё сразу семь Ил-2 Киттель заявил 4 августа в ходе трёх вылетов севернее и северо-восточнее Карачева.
Командир JG 54 майор Губертус фон Бонин (Maj. Hubertus von Bonin) поздравляет Киттеля с заслуженной наградой. В августе сразу две истребительных группы – II./JG 3 и III./JG 3 – покинули Восточный фронт. Для компенсации нехватки истребителей на центральном участке фронта I./JG 54 была переброшена на аэродромы Полтавского аэроузла. 14 сентября 1943 года Киттель стал 53-м лётчиком люфтваффе, одержавшим 100 воздушных побед, а уже через день I./JG 54 снова сменила дислокацию. С аэродрома Витебск она действовала на Смоленском (конец сентября), Невельском (начало октября) и Оршанском (октябрь-ноябрь) направлениях. 26 октября 1943 года Отто Киттеля наградили Рыцарским крестом за 123 сбитых советских самолёта.
В ноябре обер-фельдфебель Киттель был переведён в учебно-боевую эскадрилью 1./JGr. Ost гауптмана Эдвина Тиля (Hptm. Edwin Thiel) на должность инструктора. Ему предстояло передать свой боевой опыт начинающим лётчикам-истребителям.
В декабре Киттель вместе с остальными пилотами JGr. Ost несколько раз поднимался на перехват соединений американских бомбардировщиков, но не смог одержать ни одной победы. Должность инструктора была ему не по душе, и Киттель писал рапорт за рапортом с просьбой перевести его в свою эскадру. Пребывание в учебно-боевой части всё же имело определённые плюсы – Отто был повышен в звании до лейтенанта.
Личный состав I./JG 54 приветствует награждённого. Рядом с Киттелем – командир группы гауптман Вальтер Новотны. Тем временем, на долю I./JG 54 выпали очередные испытания. Базируясь на аэродромах Витебска и Орши, группа прикрывала наземные войска во время операции Красной армии по ликвидации так называемого «Городокского выступа». Потери в лётчиках были невелики, но болезненны: в числе прочих 18 декабря 1943 в бою года с Ил-2 был сбит и тяжело ранен командир 3./JG 54 обер-лейтенант Франц Айзенах (Obltn. Franz Eisenach). В эскадрилье остался всего один офицер, лейтенант Гюнтер Хаазе (Lt. Günther Haase), который и был назначен исполняющим обязанности комэска. Самую же тяжёлую утрату эскадра понесла 15 декабря, когда в бою с «Аэрокобрами» был сбит командир эскадры майор Губертус фон Бонин, ветеран, участник воздушных боев ещё в небе Испании.
В самом начале января 1944 года I./JG 54 была переведена в Эстонию на аэродром Раквере и вновь действовала на Ленинградском направлении. Здесь 29 января погиб Хаазе, и 3./JG 54 была фактически обезглавлена – из офицеров в эскадрилье остался один лейтенант Георг Хаэнляйн (Lt. Georg Haehnlein), который лишь недавно прибыл на фронт и практически не имел боевого опыта.
В конце февраля 1944 года бывший командир JG 54 оберст Траутлофт, ставший инспектором истребительной авиации Восточного фронта, посетил 1./JGr. Ost на аэродроме Биарриц. Киттель воспользовался ситуацией, и с помощью Траутлофта всё же добился возвращения в свою эскадру. Здесь он сразу же был назначен исполняющим обязанности командира 3./JG 54.
Командир эскадрильи
Успехи не заставили себя долго ждать – уже 6 марта Киттель одержал свою 128-ю победу, на следующий день его счёт достиг 130.
Fw 190A-7 «Жёлтая 1» командира 3./JG 54 лейтенанта Отто Киттеля, лето 1944 года. За месяц с момента возвращения на фронт новоиспечённый командир 3./JG 54 заявил 24 победы, и 11 апреля 1944 года за 151 воздушную победу был награждён Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту.
В июне инспектор истребительной авиации Адольф Галланд издал приказ, предписывающий каждой истребительной группе Восточного фронта отдать «на нужды обороны Рейха» по одному отряду. В итоге 2./JG 54 была переведена на Западный фронт. Одновременно группа II./JG 54 отправилась в Финляндию в составе «Боевого подразделения Кульмеи» (Gefechtverband Kuhlmey), а 1./JG 54 – на финский аэродром Турку, прикрывать немецкие корабли, оперировавшие на Балтике. В итоге сложилась невероятная ситуация – почти месяц, с середины июня до конца июля 1944 года, 3./JG 54 лейтенанта Киттеля была единственным истребительным подразделением люфтваффе, противостоявшим четырём воздушным армиям ВВС КА на фронте от Финского залива до Даугавпилса!
В тяжелейших летних боях лейтенант Киттель заявил об уничтожении 51 самолёта противника. 26 августа 1944 он стал десятым по счёту лётчиком люфтваффе, достигшим рубежа в 200 побед. В то же время взамен воевавшей на Западном фронте 2./JG 54, переименованной в 12./JG 54, на Восточном фронте сформировали новую 2./JG 54, и лейтенант Киттель был назначен её командиром.
В сентябре 1944 года началась Прибалтийская стратегическая наступательная операция Красной армии. В течение двух месяцев обе группы JG 54 прикрывали отступавшие через Ригу войска группы армий «Север», пока не оказались на аэродроме Тукумс на Курляндском полуострове. К середине октября войска 1-го Белорусского фронта вышли к морю, и 400-тысячная немецкая группировка оказалась отрезанной в котле.
Командир эскадрильи со своими пилотами на полевом аэродроме, весна 1944 года. 27 октября 1944 года мощнейшей артиллерийской и авиационной подготовкой началась вторая битва за Курляндию. Советские танки устремились вперёд, с намерением рассечь немецкую оборону надвое. Ранним утром плохие метеоусловия сковали действия советской авиации, однако ближе к обеду погода позволила подняться в небо штурмовикам и бомбардировщикам. Передовые аэродромы истребительных полков в основном были закрыты туманом, что не позволило поднять в небо большие группы для прикрытия ударной авиации. Бомбардировщики и штурмовики 3-й Воздушной Армии сконцентрировали свои усилия на направлении Приекуле – Вайнёде.
Первыми над полем боя появились штурмовики 289-й ШАД 7-го ШАК под прикрытием «Яков» 259-й ИАД. Первая волна из двух групп по 14 Ил-2 232-го ШАП атаковала цели в районе мызы Яунамуйжа. Группа была перехвачена несколькими Fw 190 из II./JG 54 и потеряла два штурмовика вместе с экипажами. Пытаясь прикрыть отход своих подопечных, «Яки» вступили в бой, по результатам которого им засчитали пять сбитых «Фокке-Вульфов». Были потеряны один Як-9 из 976-го ИАП и один Як-7Б из 761-го ИАП, лётчики которых позже вышли к своим. Оба истребителя были сбиты обер-лейтенантом (с 15 октября) Киттелем, которому до отметки «250» осталась всего одна победа, и она не заставила себя ждать.
Буквально через несколько минут после окончания боя между истребителями к Яунамуйже подошла следующая колонна – 24 штурмовика 947-го ШАП. На смену лётчикам I./JG 54 пришло звено из 7./JG 54. Немцы, перестроившись, снова атаковали, Киттель сбил Ил-2, экипаж которого в составе младшего лейтенанта Гусенкова и Иванова погиб. Лётчики II./JG 54 продолжили атаки, и ещё три Ил-2 не вернулись из вылета. Экипажам штурмовиков было засчитано три сбитых Fw 190, что, скорее, было оправданием тяжёлых потерь.
Журналы боевых действий обоих полков отмечали неудовлетворительную работу истребителей прикрытия, которые «ходили выше и в стороне, чем давали противнику возможность беспрепятственно атаковать группы Ил-2».
Пилоты развлекаются между вылетами. Довольно распространённая игра – «Угадай, кто ударил?» В период 13:38–13:50 бомбардировщики 1-го Гв.БАК тремя полковыми колоннами атаковали цели в ближнем тылу немецкой обороны. Первая колонна 122-го Гв.БАП двумя девятками сбросила бомбы по артиллерийским позициям юго-восточнее мызы Межениеки, не встретив противодействия немецких истребителей.
Вторая колонна 123-го Гв.БАП атаковала те же цели, первая девятка – с горизонтального полёта, вторая – с пикирования. Первая девятка была атакована шестёркой Fw 190 из 5./JG 54. Целиком было сбито левое ведомое звено, но оставшиеся шесть Пе-2 сомкнули строй и сумели оторваться от врага. Вторая девятка при подходе к цели идущий впереди бой не увидела. Экипажи в пеленге звеньев отбомбились по цели, и в момент выхода из пикирования попали под атаку сзади-сверху. Сразу же загорелись два самолёта из ведущего звена – интересно, что лётчики из штабного звена II./JG 54 заявили только один бомбардировщик. Второе звено было атаковано смешанной группой из I./JG 54 и погибло в полном составе – два бомбардировщика сбил Киттель. Третье звено Пе-2, вовремя заметив опасность, после выхода из пикирования ушло на малую высоту в дымку и вернулось на аэродром без потерь.
Третья колонна из 119-го Гв.БАП бомбардирование производила с горизонтального полёта. Первая девятка противодействия истребителей не встретила, но вторая группа этой колонны в составе семи Пе-2 была атакована восьмёркой Fw 190. Истребители двумя четвёрками атаковали крайние звенья. В результате один Пе-2 был подожжён и горящий пошёл со снижением на свою территорию, а второй, преследуемый истребителями, со снижением ушёл в облачность. Судьба его осталась неизвестной. Примечательно, что немецкие истребители не заявили эти два бомбардировщика, хотя, без сомнения, были к этому причастны.
Церемония награждения Дубовым листьями к Рыцарскому кресту 5 мая 1944 года в ставке Гитлера в Бергхофе (Обер-Зальцбург) Интересно, что самыми последними в ряду стоят лучшие асы своих эскадр. Слева направо: Альфред Гриславски (Hptm. Alfred Grislawski), Эмиль Ланг (Hptm. Emil Lang), Гюнтер Шак (Lt. Günther Schack), Отто Киттель, Антон Хафнер (Lt. Anton Hafner). В разборе тяжёлых для последнего периода войны потерь, сохранившемся в документах 1-го Гв.БАК, в качестве одной из причин произошедшего указано отсутствие непосредственного сопровождения истребителями. Это не совсем так. Район Приекуле – Вайнёде весь день патрулировался силами нескольких истребительных дивизий, имевших задачу обеспечить боевую работу ударной авиации. Советские лётчики-истребители заявили больше 25 сбитых Fw 190. Ещё на четыре «Фокке-Вульфа» претендовали воздушные стрелки «Пешек» 1-го Гв.БАК, и на три – экипажи штурмовиков 7-го ШАК. В действительности огнём стрелков Пе-2 был сбит лишь Fw 190A-6 W.Nr.530404 «Чёрная 12» из 5./JG54, его пилот унтер-офицер Штефан Прешнитц (Uffz. Stefan Preschnitz) погиб. Ещё один Fw 190 из I./JG 54 был повреждён. Комментарии, как говорится, излишни.
Во второй половине дня эстафету приняла 206-я ШАД, вторая дивизия 7-го Гв.ШАК. Шестью группами по 20–24 Ил-2 каждая, она атаковала цели в районе дуги Вайнёде – Приекуле. В советских документах отмечается, что активность немецких истребителей снизилась, и они старались уклоняться от боёв с советскими истребителями. Наблюдение было верным – вылетая на перехват четвёрками и восьмёрками, лётчики Fw 190 старались атаковать именно штурмовиков.
Большой воздушный бой произошёл около 15:20–15:40, когда группа 807-го ШАП попала под атаку звена Отто Киттеля. В скоротечном бою немцы заявили об уничтожении пяти штурмовиков, экипажи Ил-2 посчитали сбитыми два немецких истребителя. Второй воздушный бой 206-й ШАД, опять против 2./JG 54, произошёл в том же районе около 17:00. Несмотря на истребительное прикрытие, немцы опять смогли сбить несколько Ил-2, а также две «Аэрокобры» из 821-го ИАП (оба лётчика пропали без вести). Всего за два боя лётчикам 2./JG 54 было засчитано восемь сбитых Ил-2 и две «Аэрокобры». Если с последними всё ясно, то по документам 206-й ШАД дивизия потеряла четыре Ил-2, ещё 12 штурмовиков получили значительные повреждения от огня противника.
15 августа 1944 года Киттель одержал победу, ставшую 1000-й на счету 3./JG 54. До конца октября бои в районе Приекуле шли с небывалым ожесточением. 28 октября Киттель так и не смог установить контакт с противником, однако всего лишь за два дня – 29 и 30 октября – заявил об уничтожении девяти Ил-2!
25 ноября 1944 года обер-лейтенант Отто Киттель был награждён Мечами к Рыцарскому кресту, также получив отпуск, который провёл с семьёй в Судетах. В конце января 1945 года он вновь отправился на фронт, с которого уже не вернулся.
Возвращение в котёл
16 февраля выдалось пасмурным. Срывающийся временами снег и 10-балльная облачность с нижней кромкой на 400 метрах мешали массированному применению авиации. Люфтваффе, как и ВВС КА, вынуждены были действовать небольшими группами. Из-за погоды, практически парализовавшей бомбардировочную авиацию, основная нагрузка легла на экипажи штурмовиков 214-й ШАД, которые смогли в непростых метеоусловиях совершить более 100 боевых вылетов.
Fw 190A-8 W.Nr.960282 «Чёрная 1» командира 2./JG 54 обер-лейтенанта Отто Киттеля, февраль 1945 года. 622-й и 190-й ШАП «работали» на коммуникациях и по целям в ближнем тылу противника севернее и западнее Джуксте, уничтожая склады, батареи артиллерии и подходящие к деревне подкрепления. При этом группа 190-го ШАП во время штурмовки автоколонны на дороге Джуксте – мыза Спиргус в 14:10–14:20 была атакована парой противотанковых штурмовиков Fw 190F-8/R1 из группы III./SG 3, возвращавшихся после атаки советских танков южнее Джуксте. В коротком ожесточённом бою группа Ил-2, состоявшая из молодых неопытных экипажей, рассыпалась и потеряла огневое взаимодействие. Один Ил-2 был сбит (экипаж пропал без вести), ещё один тяжело повреждён и вернулся на аэродром с раненым стрелком.
Однако и советские авиаторы в долгу не остались – один из атакующих «Фокке-Вульфов» был в упор расстрелян воздушным стрелком ведущего Ил-2 старшим сержантом А.И. Смирновым и упал восточнее хутора Румбас, северо-западнее Джуксте. Пилот фельдфебель Эвальд Бэдекер (Fw. Ewald Bädeker) погиб. Второй «Фокке-Вульф» получил повреждения, но пилот смог совершить вынужденную посадку. Оба Fw 190 значатся в немецких документах как потерянные в бою с истребителями, но ни один советский истребительный полк в тот день не вёл воздушных боёв на этом участке фронта.
Джуксте, 16 февраля 1945 года. Районы воздушных боёв I./JG 54 и III./SG 3: 1 – бой групп 190-го ШАП и III./SG 3, 2 – бой групп 502-го ШАП и 2./JG 54. Синим подчёркиванием выделены цели 502-го ШАП, красным – 190-го ШАП, жёлтым – 622-го ШАП. 502-й ШАП тремя группами по четыре Ил-2 штурмовал цели в районе Джуксте, в основном огневые точки и пехоту в окопах непосредственно на линии фронта. Во время очередного захода на цель группа была атакована четвёркой из 2./JG 54 во главе с обер-лейтенантом Киттелем, для которого это был 583-й боевой вылет. Согласно журналу боевых действий 502-го ШАП, дальнейшие события выглядели так:
«В 14:13–14:23 в районе цели на высоте 150 метров, атака сверху-сзади по ведущему группы. Лейтенант Комендат с 50 метров под ракурсом 0/4 сзади двумя очередями сбил один ФВ-190, который упал горящим в лес в 1 км севернее Фердинамуйжа. В результате атаки немецкого истребителя был повреждён один штурмовик, тяжело ранен воздушный стрелок сержант Барбашов».
Ведомый Отто Киттеля обер-фенрих Оскар Реннер (Ofhr. Oskar Renner) в своём рапорте после вылета написал следующее:
«В составе звена под командованием обер-лейтенанта Киттеля я стартовал в 12:06 с аэродрома с боевой задачей «свободная охота» в районе Джуксте. В 12:13 на высоте 150 метров мы вступили в бой с группой из 14 Ил-2, которые обстреливали наземные цели. Звено атаковало строй вытянувшихся в линию Ил-2. Я находился в 100 метрах по правую сторону от ведущего, и видел, как он атаковал Ил-2 сзади-снизу. В этот момент я неожиданно для себя увидел идущую за нами пару Ил-2, которые резко пошли вверх прямо на нас. В ту же секунду я увидел вспышки в районе кабины [ведущего], его машина завалилась вправо и круто пошла вниз. Самолёт зацепил землю правой плоскостью и загорелся, через 200 метров врезался в лес и взорвался. Я облетел место падения довольно продолжительное время. Парашют в районе падения самолёта не наблюдал».
Скорее всего, опытный ас просто не заметил замыкающую пару штурмовиков, а его ведомый, молодой и неопытный «желторотик», не смог прикрыть ведущего или хотя бы предупредить его об опасности.
Обломки Fw 190A-8 W.Nr.960282, найденные в 2013 году в Латвии группой поисковиков во главе с Рюдигером Кауфманом (Германия) и Сергеем Азероноксом (Латвия): часть брони маслобака, обломки фюзеляжа и двигателя BMW 801, выхлопные патрубки, пряжки привязной системы. Получив попадания, истребитель Киттеля потерял управление. На малой высоте и большой скорости лётчик успел отстегнуть привязные ремни, но даже не сбросил фонарь кабины. Судя по найденным в 2013 году обломкам, Fw 190 под острым углом на большой скорости упал на поросший подлеском склон холма и начал рассыпаться на части. В момент удара о землю самолёт взорвался, при этом 14-цилиндровый двигатель оторвался и пролетел ещё около 70 метров. Пилот погиб мгновенно.
Лётчиком, поставившим точку в карьере самого успешного «охотника за штурмовиками», стал командир звена 502-го ШАП лейтенант Вадим Петрович Комендат. За два года, с мая 1943 до мая 1945 гг., он совершил 145 успешных боевых вылетов, был награждён семью орденами, удостоен звания Героя Советского Союза.
Лейтенант Карл-Хайнц Кордес (Lt. Karl-Heinz Cordes), принявший командование над 2./JG 54, по этому поводу высказался так: «Когда Киттель погиб, для нас тьма опустилась над Курляндским котлом…»
Побежденный и победитель. Слева лейтенант Отто Киттель после награждения Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту, справа Герой Советского Союза Вадим Комендат (послевоенное фото). В отличие от типичных асов, – таких, как Филипп, Новотны, Остерман или Хартман, – жаждавших наград, известности и славы, и упивавшихся ими, Отто Киттель всегда сторонился популярности. Это был по-настоящему одарённый лётчик-истребитель и очень опасный противник, без страха до конца выполнявший свой долг. Очень многие его победы подтверждаются советскими документами, и тем более значима от этого победа лейтенанта Комендата.
Автор благодарит за неоценимую помощь в сборе материалов Михаила Тимина, Алексея Пекарша, Матти Салонена (Matti Salonen), Эндрю Арти (Andrew Arthy), Андрея Кузнецова и Никиту Егорова. Отдельное спасибо Клаесу Сундину (Claes Sundin) за предоставленные профили самолётов.
warspot.ru
как рухнула последняя надежда Гитлера — Рамблер/новости
7 мая 1945 года был подписан предварительный протокол о безоговорочной капитуляции нацистской Германии. Но, когда во всей Европе установился мир, в западной части Латвии — Курляндии — всё равно раздавались выстрелы.
Образование котла
Немецкая «Курляндская» армия, последняя группировка германских войск на территории СССР, образовалась из 16-й и 18-й немецкой армий (групп армии «Север»). К 10 октября 1944 года они, а это было около 400 тысяч человек, оказались отрезаны от группы армий «Центр» и зажаты между двумя советскими фронтами по линии Тукумс-Лиепая (200 км). От Германии их отделяли сотни километров.
После взятия советскими войсками Риги, Ставка ВГК поставила задачу 1-му и 2-му Прибалтийским фронтам, ликвидировать «Курляндскую» группировку. Через два дня, 18 октября, 1-я ударная советская армия форсировала реку Лиелупе и овладела городом Кемери. Но дальше продвинуться не смогла — была остановлена немцами на подступах к городу Тукумсу. Наступление возобновилось лишь 27 октября. Шесть общевойсковых и одна танковая советские армии попытались прорвать оборону немцев, с целью ликвидировать Курляндскую группировку или хотя бы расчленить её. Но, неся большие потери, 31 октября 1944 года были вынуждены остановить наступление и вместо уничтожения немецкой армии, заблокировать её.
Так началась битва за Курляндский котел или, как писали в немецких пропагандистских источниках, «Курземскую крепость». Когда весь мир уже праздновал победу, здесь по-прежнему шли кровопролитные бои.
30 дивизий
Стоит отметить, что Курляндская группировка не была полностью блокирована или отрезана от Германии. Возможность сообщения сохранялась по Балтийскому морю через порты Лиепая и Вентспилс. То есть, группировка имела постоянный доступ к продовольствию, боеприпасам и медимакентам. По морю эвакуировали раненых и, при желании, можно было бы перебросить целые дивизий на территорию Германии.
Всего до капитуляции по 200-километровой линии фронта были рассредоточены войска около 30 дивизий по 10-15 тысяч человек в каждой. На одну дивизию приходилось около 6,6 км фронта.
Это практически соответствует плотности немецких войск во время битвы за Берлин, на Зееловских высотах. Но то была битва за столицу Германии, а здесь за спиной у немецких солдат находились два второстепенных морских порта, да несколько десятков хуторов и деревень в лесистой местности.
Что же так рьяно защищала группировки бывшей армии «Север»? Даже во время битвы за Берлин, когда в самом Курляндском котле надеяться уже было не на что, они продолжали сражаться за часть прибалтийской территории. А в Берлине тем временем в бой отправляли мальцов, не умевших держать оружие в руках. Как, например, в случае с отрядом моряков особого назначения СС, состоявшего из шестнадцатилетних курсантов города Росток.
«За последний клочок России»
Согласно мемуарам генерала-полковника германской армии Гейнца Гудериана, битвы за Курляндский котел не должно было быть в принципе — войска предписывалось вывести из Латвии еще осенью 1944 года. Запланированное отступление не удалось из-за ошибки командующего, генерал-полковника Фердинанда Шёрнера, который «задержал свои бронетанковые силы в районе Риги, Митавы вместо того, чтобы вывести их в район западнее Шяуляя, тем самым дав возможность противнику осуществить прорыв у города Шяуляй. Это окончательно отрезало группу армий от главной группировки войск».
Началась оборона Курзема («Курляндского котла») тридцатью дивизиями — внушительным количеством солдат, составлявших основу сил Восточного фронта. Тем временем, Гудериан раз за разом посещал Адольфа Гитлера с докладом о необходимости вывода войск из котла и переброске дивизий на оборону Германии. Как вспоминал сам Гудериан, в феврале 1945 Гитлер чуть было не побил его за это предложение. Он начисто отказывался выводить войска из Прибалтики.
По мнению военного историка, Вернера Хаупта, Гитлер не рассчитывал свои силы и держался «за последний клочок России».
Советские войска всячески способствовали такому развитию событий, не давая врагу «не минуты покоя», ведя постоянное наступление, лишь бы воспрепятствовать выводу войск в Германию.
Весной 1945 года Гитлер согласился на переброску войск, но было уже поздно. На вывоз группы армий «Курляндия» морем требовалось, как минимум, три месяца. Таким образом, даже несмотря на неполную блокировку и наличие сообщения, Курляндия оказалась для немецких войск котлом.
Смертный приговор за правду
Весна 1945 года Гитлер ещё надеялся, что конец войны далеко, что советские войска удастся отбить, и тогда позиции в Курляндии станут плацдармом для нового нападения на СССР. По воспоминаниям немецкого командира противотанкового расчета, Готтлоба Бидермана, отвергая все доклады высших офицеров, Гитлер нашёл поддержку в генерал-полковнике Фердинанде Шёрнере, который пообещал невозможное — удержать фронт на рубежах 1944 года:
«Гитлер вновь начинал строить идеалистические планы новых наступлений, используя дивизии и людей, давным-давно поверженных на просторах России».
Придерживаясь своего «обещания», Шёрнер пытался всячески отрицать, в том числе и самому себе, какая ситуация сложилась для немецких войск на восточных рубежах: он приказал арестовать упомянутого Бидермана, когда тот доложил ему реальную обстановку дел на линии фронта. Последний писал:
«Ходили даже слухи, что любому из солдат может быть вынесен смертный приговор, если будет услышано о нашей безнадежной ситуации в этом «котле».
Официальным названием ловушки было «Курляндский плацдарм». Вплоть до перемирия 9 мая, несмотря на безнадежное состояние войскам «Курляндии» предписывалось:«любой ценой удержать позиции», сдача которых, de-facto, была лишь вопросом времени.
Конец Курляндского котла
Участник боев за Курляндию — советский лётчик Иван Вишняков в своих мемуарах рассказывал, что 8 мая 1945 года, враг всё ещё сопротивлялся, неся большие потери в живой силе и технике: «За день уничтожили не один десяток вражеских самолетов. Планы противника по эвакуации войск рухнули окончательно». Это случилось ночью. Когда все спали, поднялась стрельба из автоматов и пистолетов. Из воспоминаний Ивана Вишнякова:«Выскочил на улицу, вокруг слышу ликующие возгласы: «Победа! Ура-а! Фашистская Германия капитулировала!».
Со следующего утра длинные колонны немцев: солдат, офицеров и генералов, сложив оружия и знамена, потянулись к сборным пунктам, где сдавались в плен. Так закончила своё существование Курляндская группировка и прекратилась Великая Отечественная война.
news.rambler.ru
Курляндский котел: последний бой Великой Отечественной
Фото
7 мая 1945 года был подписан предварительный протокол о безоговорочной капитуляции нацистской Германии. Но, когда во всей Европе установился мир, в западной части Латвии – Курляндии по-прежнему раздавались выстрелы.
Образование котла
Немецкая «Курляндская» армия, последняя группировка германских войск на территории СССР, образовалась из 16-й и 18-й немецкой армий (групп армии «Север»). К 10 октября 1944 года они, а это было около 400 тысяч человек, оказались отрезаны от группы армий «Центр» и зажаты между двумя советскими фронтами по линии Тукумс-Лиепая (200км). От Германии их отделяли сотни километров.
После взятия советскими войсками Риги, Ставка ВГК поставила задачу 1-му и 2-му Прибалтийским фронтам, ликвидировать "Курляндскую" группировку. Через два дня, 18 октября 1-я ударная советская армия форсировала реку Лиелупе и овладела городом Кемери. Но дальше продвинуться не смогла – была остановлена немцами на подступах к городу Тукумсу. Наступление возобновилось лишь 27 октября. Шесть общевойсковых и одна танковая советские армии попытались прорвать оборону немцев, с целью ликвидировать Курляндскую группировку или хотя бы расчленить ее. Но, неся большие потери, 31 октября 1944 года были вынуждены остановить наступление и вместо уничтожения немецкой армии, заблокировать ее.
Так началась битва за Курляндский котел или, как писали в немецких пропагандистских источниках, «Курземскую крепость». Когда весь мир уже праздновал победу, здесь по-прежнему шли кровопролитные бои.
30 дивизий
Стоит отметить, что Курляндская группировка не была полностью блокирована или отрезана от Германии. Возможность сообщения сохранялась по Балтийскому морю через порты Лиепая и Вентспилс. То есть, группировка имела постоянный доступ к продовольствию, боеприпасам и медимакентам. По морю эвакуировали раненых и, при желании, можно было бы перебросить целые дивизий на территорию Германии. Всего до капитуляции по 200-километровой линии фронта были рассредоточены войска около 30 дивизий по 10-15 тысяч человек в каждой. На одну дивизию приходилось около 6,6 км фронта.
Это практически соответствует плотности немецких войск во время битвы за Берлин, на Зееловских высотах. Но то была битва за столицу Германии, а здесь за спиной у немецких солдат находились два второстепенных морских порта, да несколько десятков хуторов и деревень в лесистой местности.
Что же так рьяно защищала группировки бывшей армии «Север»? Даже во время битвы за Берлин, когда в самом Курляндском котле надеяться уже было нечего, они продолжали сражаться за часть прибалтийской территории. А в Берлине тем временем в бой отправляли мальцов, не умевших держать оружие в руках. Как, например, в случае с отрядом моряков особого назначения СС, состоявшего из шестнадцатилетних курсантов города Росток.
«За последний клочок России»
Согласно мемуарам Гудериана, битвы за Курляндский котел не должно было быть в принципе, поскольку войска предписывалось вывести из Латвии еще осенью 1944 года. Запланированное отступление не удалось из-за ошибки командующего, генерал-полковника Шернера, который «задержал свои бронетанковые силы в районе Риги, Митавы вместо того, чтобы вывести их в район западнее Шяуляя, тем самым дав возможность противнику осуществить прорыв у города Шяуляй. Это окончательно отрезало группу армий от главной группировки войск».
Началась оборона Курзема ("Курляндского котла") тридцатью дивизиями – внушительным количеством солдат, составлявших основу сил Восточного фронта. Тем временем, Гудериан раз за разом посещал Гитлера с докладом о необходимости вывода войск из котла и переброске дивизий на оборону Германии. Как вспоминал сам Гудериан – в феврале 1945 Гитлер чуть было не побил его за это предложение. Он начисто отказывался выводить войска из Прибалтики.
По мнению военного историка, Вернера Хаупта, Гитлер не рассчитывал свои силы и держался "за последний клочок России".
Советские войска всячески способствовали такому развитию событий, не давая врагу «не минуты покоя», ведя постоянное наступление, лишь бы воспрепятствовать выводу войск в Германию. Когда весной 1945 года, Гитлер из-за безвыходной ситуации в Германии согласился на переброску войск, было уже поздно. На вывоз группы армий «Курляндия» морем требовалось, как минимум, три месяца. Таким образом, даже несмотря на неполную блокировку и наличие сообщения, Курляндия оказалась для немецких войск котлом.
До конца
Но то была уже весна 1945, а пока Гитлер еще надеялся, что конец войны далеко, что советские войска удастся отбить, и тогда позиции в Курляндии станут плацдармом для нового нападения на СССР. По воспоминаниям немецкого командира противотанкового расчета, Готтлоба Бидермана, отвергая все доклады высших офицеров, Гитлер нашел поддержку в генерал-полковнике Шернере, который пообещал невозможное – удержать фронт в 1945 на рубежах 1944 года:
«Гитлер вновь начинал строить идеалистические планы новых наступлений, используя дивизии и людей, давным-давно поверженных на просторах России».
Придерживаясь своего «обещания», Шернер пытался всячески отрицать, в том числе и самому себе, какая ситуация сложилась для немецких войск на восточных рубежах: он приказал арестовать упомянутого Бидермана, когда тот доложил ему реальную обстановку дел на линии фронта. Последний писал: «Ходили даже слухи, что любому из солдат может быть вынесен смертный приговор, если будет услышано о нашей безнадежной ситуации в этом «котле».
Да и котлом это не называлось, официальным названием ловушки было «Курляндский плацдарм». Вплоть до перемирия 9 мая, несмотря на безнадежное состояние войскам «Курляндии» предписывалось:«любой ценой удержать позиции», сдача которых , de-facto, была лишь вопросом времени.
Конец Курляндского котла
Участник боев за Курляндию – советский летчик Иван Вишняков в своих мемуарах рассказывал, что 8 мая 1945 года, враг все еще сопротивлялся, неся большие потери в живой силе и технике: «За день уничтожили не один десяток вражеских самолетов. Планы противника по эвакуации войск рухнули окончательно».
Это случилось ночью. Когда все спали, раздался вдруг грохот орудий, поднялась стрельба из автоматов и пистолетов. Вишняков писал: «Выскочил на улицу, вокруг слышу ликующие возгласы; «Победа! Ура-а! Фашистская Германия капитулировала!».
Со следующего утра длинные колонны немцев: солдат, офицеров и генералов, сложив оружия и знамена, потянулись к сборным пунктам, где сдавались в плен. Так закончила свое существование Курляндская группировка, а вместе с ней и Великая Отечественная война.
www.safetymoscow.ru
